В одном из районов Калужской области есть два обелиска, на которых списки имен покоящихся в земле красноармейцев один в один повторяются. Находятся воинские захоронения примерно в десяти километрах друг от друга. И родственники тех, чьи фамилии значатся в списках на обоих надгробьях, до сих пор в недоумении: куда же именно приходить им, чтобы почтить память павшего деда или прадеда?..
Активисты регионального отделения ОНФ недавно закончили работу над сводным перечнем воинских захоронений, находящихся в Калужской области. Ревизия была начата в том числе по просьбе врио главы региона Владислава Шапши в рамках подготовки к празднованию 75-летия Победы. Уж слишком разнились имеющиеся данные. Например, в региональном реестре воинских захоронений их значилось 586, а в областной Книге памяти — более 600.
— Для формирования свода воинских захоронений на территории Калужской области мы использовали три источника — реестр регионального министерства культуры; Книгу памяти, над которой много лет работала Татьяна Васильевна Романова, и геопортал Калужской области, — поясняет руководитель регионального исполкома ОНФ Дмитрий Афанасьев. — По этим, так сказать, бумажным данным, сведенным воедино, у нас получилось, что в Калужской области значатся как воинские 635 захоронений. Однако при уточнениях выяснилось, что не все таковыми являются на самом деле. Например, мы установили, что в ряде случаев в реестре захоронений находились просто памятники, под которыми реальных останков солдат и офицеров Красной армии, погибших в годы Великой Отечественной войны, нет. То есть это не захоронения.
Проведенная ревизия выявила вообще немало нестыковок, на которые долгое время не обращали внимания. Одна из них — гражданские захоронения, оказавшиеся опять же со статусом воинских. Речь о местах массовых расстрелов мирных жителей. Да, старики, женщины, дети были убиты во время войны, замучены, сожжены. Да, они жертвы той войны, но места их гибели все-таки де-юре не являются воинскими захоронениями, так как погибшие не были солдатами. Однако в областном реестре находятся в одном статусе с могилами красноармейцев.
— Учет таких захоронений надо вести отдельно, — считает Дмитрий Афанасьев, — тем более сейчас так много говорят о геноциде. Мы все помним белорусскую Хатынь, но мало кто знает, что таких Хатыней было немало и на территории нынешней Калужской области.
Истории эти заслуживают и отдельного изучения, и отдельного реестра. Сейчас сотрудники Калужского управления ФСБ по своим архивам устанавливают места массовых расстрелов гражданских лиц во время фашистской оккупации. Это станет основой для сводного перечня таких захоронений в нашем регионе.
Стараются помочь в его составлении и сами активисты регионального отделения Общероссийского народного фронта.
— В Барятинском районе нам удалось найти дочь очевидца страшных событий, когда в сороковые в одной из деревень погибло много жителей. Но самое главное, что женщина дала нам координаты еще живущего свидетеля массовой гибели селян. Он сейчас проживает в Смоленской области. В ближайшее время мы намерены с ним связаться,
— поясняет руководитель Калужского регионального исполкома ОНФ.
Рассказал Дмитрий Афанасьев и еще об одной находке общественников, сделанной при ревизии воинских захоронений и братских могил. Удивительной настолько, что ее можно, пожалуй, назвать сенсационной. В деревне Букань в Людиновском районе, где много лет проводятся Вахты памяти и куда чуть ли не ежегодно приезжают поисковые отряды из разных регионов страны, поднимают из земли останки красноармейцев, оказывается, воинских захоронений… нет. По крайней мере, в реестре областного министерства культуры таковых не значится. Вот такой парадокс.
Из разряда грустно-удивительных и история о двух обелисках, имена павших на которых в точности повторяют друг друга. В каком именно районе были обнаружены памятники с идентичными табличками, Дмитрий Афанасьев уточнять не стал. Говорит, чтобы не было стыдно местным властям. Впрочем, чиновники отличились в другой работе, и об этом в калужском ОНФ уже сочли нужным рассказать.
Так вот, при составлении сводного реестра воинских захоронений зачастую не общественники уточняли у представителей муниципалитетов какие-то детали, а ровно наоборот. В штаб ОНФ звонили и спрашивали, сколько на землях их администраций числится братских могил, обелисков и мемориалов. Вот так: из Калуги, оказывается, виднее.
— В некоторых районах Калужской области есть свои Книги памяти, а там, где их нет, уточняли информацию у нас,
— так пояснил произошедшее Дмитрий Афанасьев.
По его мнению, сейчас, когда обнародованы некоторые материалы из архивов Министерства обороны РФ, когда появилось много сайтов, где можно найти или внести информацию о погибшем родственнике, реестр воинских захоронений просто требует конкретизации и обновления.
— Сличая актуализированные данные военкоматов с имеющимися списками погибших в годы войны в том же Барятинском районе, мы выяснили, что полторы тысячи бойцов нет в списках павших на обелисках, на надгробиях братских могил, установленных в районе, — говорит Дмитрий Афанасьев. — Хотя есть документальные сведения, что конкретные люди погибли во время боев именно в Барятинском районе.
Винить здесь кого бы то ни было нельзя. Большинство захоронений появилось в 60 — 70-е годы. И, по данным на то время, таблички с именами павших были верными. Сейчас просто появилась новая информация, уточняющая, и она должна быть отражена на памятниках.
Закончив кабинетную работу по составлению свода воинских захоронений, калужские активисты ОНФ намерены продолжить ее непосредственно «в полях». Во время рейдов они будут выезжать на мемориалы, чтобы уже на месте уточнять некоторые данные на них и отслеживать состояние захоронений. Первые такие выезды запланированы в Перемышльский, Козельский и Ульяновский районы.
Наталья ТИМАШОВА.
Фото Игоря РУЛЁВА.
Комментарии
Больше по теме
Калужане почтили память погибших в аварии на Чернобыльской АЭС
Поезда из Калуги в Москву поедут по праздничному расписанию
Малыши из Калуги открыли областной смотр песни и строя