Он научил меня писать

В канун столетия нашей газеты на ее страницах мы успели рассказать о многих мастерах пера.  Но в большинстве своем для меня  они были просто старшими товарищами. Только заместитель главного редактора  Юрий Соляников был какое-то время не просто непосредственным руководителем, он остается для меня главным учителем. Он был  Пигмалионом, лепил меня упорно, постоянно, а порой и безжалостно.

В Калугу он приехал с Камчатки. Работал в газете Тихоокеанского флота. Обком партии направил его в молодежную газету, которая при нем была по качеству, яркости и смелости публикаций несравнима с областным партийным органом. Жизнь редакции  тех лет — самый замечательный отрезок времени. Мы были единой семьей.

Потом он ушел в «Знамя», но продолжал интересоваться не только творчеством —  ему были интересны и наши дела семейные. Я думаю, что ему с его демократическими взглядами было нелегко  в рамках парторгана, где все нельзя. В последний раз он собрал бывших своих «птенцов» в год юбилея комсомола.  Я уже к тому времени работала в «Знамени», а Юрий Емельянович — в пресс-службе Сбербанка. Но местом встречи был его бывший кабинет в «Молодом ленинце».

…Все знакомо: и кресла, и шкаф, и гвоздь в стене от портрета Ленина, даже тот же палас и пятно на нем (кажется, прожег Сережка Монастырский). Мы, бывшие «молодые ленинцы»,  снова на нашем этаже. Солидные люди. Но раз за своим столом Юра, то очень хочется прикинуться учениками и отдать ему место за дирижерским пультом. Идет планерка. Номер нам предстоит  выпустить необычный. Сможем ли написать его в нашем прекрасном, забытом стиле? Надо постараться многое вспомнить, а еще блеснуть маркой «МЛ».

У меня дурацкая привычка — думать во время разговора о своем. Где-то внутри черепной коробки копошатся и толкаются нужные мне (а не моим собеседникам) мысли. Сейчас я думаю о нем. Он говорит о макете номера, намекая на то, что первые наброски  могла бы сделать я. Да полно вам, Юрий Емельянович, а то вы не знаете, что в плане верстки  я так с годами и не продвинулась. А потому  все пропускаю мимо ушей — все равно «рисовать» номер будет Таня Пыжикова.

Я разглядываю своего любимого редактора. Время его пощадило: те же умные глаза за стеклами очков, тот же властный голос, только вот седина… Но это — мелочи!

Что же такого нового появилось в наших отношениях? Ну да, конечно, теперь вы не скажете мне с  убийственным сарказмом: «А как вы, Лаврова, расставили знаки препинания в придаточном предложении?» Или в адрес секретариата: «Это не полоса. Где жанры? Где география районов?» Только Бабичев будет на коне. Ясно — любимчик,  собрат по рыбалке.

А вообще-то мы его боялись. Лично я, придя на планерку с пустой (безыдейной) головой, сидела, пригнувшись, точь-в-точь как в школе на уроке ненавистной математики. И сжималась до крошечной молекулы, когда Соляников громил мой поспешно нацарапанный материал. Но зато взлетала до небес, услышав короткое: «Вот это да! Я тебе завидую!».

Но как его строгая придирчивость нас выучила! Помню случай, когда он, прочитав мой очерк, вернул, чтобы переделать заголовок. И так одиннадцать раз!

Теперь нас всех называют профессионалами. Он должен  нами гордиться, ведь это он научил нас так работать, так жить в газете. Именно Соляников толкал нас к темам, которые в конце шестидесятых «трогать не следовало бы». И мы лезли на рожон, а потом плелись с объяснениями в обком. Но не сильно по этому поводу переживали, зная,  что редактор нас спасет.

Наверное, поэтому его и не любила партийная верхушка. Уже его первая публикация об опальном Булате Окуджаве была своего рода плевком в партноменклатуру.

Что-то у меня получается портрет этакого «железного Феликса». Но был и совсем другой Юра, когда мы всей редакцией отмечали свадьбы, крестины или ехали с палатками на берег Оки под Тарусу, пригласив коллег из тульской, орловской, смоленской газет. Литературные, музыкальные посиделки. Совсем не случайно свой день рождения 5 мая (бывший День печати) Окуджава отмечал всегда с нами. Кто бы еще нас познакомил близко с великим Махмудом Эсамбаевым! А какой была вечеринка с актерами фильма Георгия Данелии «Слезы капали», который снимался в Доме печати!

В газете я полвека. Но вряд ли состоялась, если бы Юра не поставил меня на ноги и немного не прошел бы со мной вместе по журналистской тропе. Если бы он сейчас вернулся…

Фото из архива «Знамени».