Взгляд из газетного «колодца»

Алексей Петрович Золотин — аксакал. Здесь я имею в виду его стаж работы именно в нашей газете. Сегодня он — сотрудник «Вести». Но каковы бы ни были причины его передислокаций (из «Знамени» — в «Весть», потом обратно и т.д.), сердце его, уверена, у нас прописано.

Вот как он сам вспоминает свое знаменское прошлое.

— Действительно, мне дважды довелось входить в реку по имени «Знамя». Первый раз это случилось в 1963 году. Работал я тогда в жиздринской районной газете «Искра». Когда поступило предложение пойти работать в областную газету, заколебался. Главное, что меня пугало, — как смогу писать такие большие статьи. Потом убедился: длинные-то писать проще простого.

Поначалу неуютно себя чув-ствовал рядом с такими кори-феями, как Александр Бекасов, Борис Обновленский, Константин Афанасьев, Анатолий Иванов, Василий Шапкин, Игорь Шедвиговский, Александр Щеглов… Всех и не перечислишь. После Ленинградской партшколы назначили меня ответственным секретарем «Знамени». Конечно, не всем понятно, что это за работа. Не надо путать с должностью секретарши. В газете это — начальник штаба, говоря военным языком. Человек, забытый Богом и людьми. Это уже на нашем, журналистском сленге. В общем, и днем и ночью писать, вычитывать, макетировать. Трудно, но интересно.

Часто чувствовал себя настоящим творцом: придумывал новые принципы верстки, оформления газеты, систему рубрик. Модель газеты обновлялась ежегодно, а то и каждое полугодие. Это замечалось в Москве, нас хвалили. На одном из союзных семинаров обозреватель так высказался: «Знамя», как ваша землячка Наталья Гончарова — регулярно меняет платья, оставаясь при этом сама собой».

Вообще я считаю: с наибольшей пользой в одном качестве можно отработать пять-шесть лет. Потом начинается повторение самого себя, топтание на месте. Через десять лет своего секретарства я начал приставать к редактору, чтобы поставил на любую другую должность. Но он и слышать ничего не хотел. И только в 85-м году, когда редактором «Знамени» стал Иван Иванович Фомин, меня утвердили его первым замом.

Потом были семь лет в «Вести», и новое пришествие в «Знамя». Второй раз в ту же реку. Впрочем, это уже была другая река, только название прежнее…

О себе Алексей Петрович рассказал довольно скупо. Поэтому добавлю сама.

Во время совместного проживания в Доме печати двух областных газет — областной партийной и молодежной — мы, «молодые ленинцы», не часто общались со старшими коллегами. А уж по праздникам на наш четвертый этаж тем более старшим коллегам вход был закрыт. Всем, кроме Алексея Золотина. Второй причиной нашего давнего знакомства была его дружба с моим мужем, которую я, честно скажу, не очень поощряла по причине их постоянных шахматных засиживаний на работе. Но когда я в 1987 году пришла в «Знамя», Золотин был мне и поддержкой, и опорой.

После гибели Ивана Фомина Алексей ушел в «Весть». И снова в 1997 году мы его вернули. Те, кто близко не знал Алексея Петровича, считают его человеком мягким и податливым. А вот и нет! Правда, он никогда не орал на сотрудников, все планерки, газетные собрания проходили в режиме его тихих убеждений. Но он и еле слышно мог настоять на своем.

Долгое время я работала в качестве его заместителя. Мало того — мы сидели в одном кабинете. И уж тут я сумела в подробностях распознать его характер. У него был оригинальный стиль работы — он чувствовал себя комфортно только в окружении немыслимой баррикады газет. Крошечный клочок стола, где он писал, походил на дно колодца — головы редактора почти не было видно за бумажной стеной. Самым удивительным было то, что он великолепно ориентировался в этом вековом скопище.

Какое-то время я пыталась навести порядок на «его территории», за что получала легкий выговор. Но когда однажды я впопыхах выхватила из стопы газет несколько штук для завертки, он закипел уже по-настоящему. А я никак не могла понять: как это он обнаружил недостачу?!

Но все же главной чертой Золотина была его ежедневная, ежечасная работа на газету. Пишущий редактор — это большая редкость. Он сознавал: журналистов маловато, им трудно везде поспеть, и потому ездил с нами в командировки, беря на себя часть заданий. В общем, работал, не поднимая головы из своего «колодца».

Не стоит забывать, что Золотин еще и поэт. Есть у него отдельный сборник, посвященный исключительно знаменцам. Своеобразная стихотворная летопись газеты.