Строчки, берущие за сердце

В 1958 году редактором «Знамени» стал Александр Бекасов. Единственный, отдавший газете треть своей жизни. Путь, им пройденный, полон великих событий и встреч с самыми разными людьми.

Взяв на себя смелость написать о редакторе, писателе, журналисте, я и не предполагала, что в моих руках окажется такое море интереснейшей информации. Обрадовалась и засомневалась: смогу ли? Ведь это — Бе-ка-сов!

Вначале вариант был такой: пусть о знаменце с почти тридцатилетним редакторским стажем расскажут его коллеги. Но неожиданно в руки попал его дневник. Я открыла первую страничку и буквально проглотила всю объемную тетрадь, написанную ровным, красивым почерком.

Бекасов точно знал заранее, садясь ежедневно за работу, что рано или поздно его мысли, его взгляд на весь уклад нынешней жизни пригодятся именно его газете. Итак, у меня появилась возможность дать портрет Бекасова как бы в двух ракурсах: взгляд со стороны коллег и его личные откровения.

Думаю, что не я одна, бывшая журналистка молодежной газеты, его побаивалась. Хоть мы и жили в одном здании, но на этаж, где находился кабинет редактора, старались ходить редко. Вот что отчетливо запомнилось: после различных пленумов, совещаний, сборов, сталкиваясь в вестибюлях, он неизменно предлагал довезти до работы. Робела, но садилась в его машину.

Потом я сама стала редактором «Молодого ленинца» и тут уж поневоле пришлось заходить в «неприступный» кабинет.

Помню такой эпизод. Закончилась очередная партконференция, и традиционно в тупик загнал меня вопрос: в каком порядке перечислять президиум? Нет, не по алфавиту, не по должности, не по статусу. А как?!

И вот, вконец запутавшись в этой иерархической белиберде, иду к Бекасову и спрашиваю, после чьей фамилии вписать ответорганизатора ЦК КПСС. И вдруг слышу раздраженное: «А черт его знает!».

Пройдут годы, я уже буду работать в его газете и узнаю о том, что Александр Петрович, в отличие от большинства партаппаратчиков, не любил щелкать каблуками и подобострастно заглядывать в рот начальству.

За что его и не любил наш самый первый и самый главный.

Еще эпизод. Его последний приход в «Знамя» (это был день его рождения). Мы сидели в кабинете Алексея Золотина, пили водку, закусывали случайным куском сала и слушали изумительные рассказы о том, что случалось в стенах (и за стенами) этого его бывшего кабинета. Теперь жалею, что ума не хватило включить диктофон или хоть какие-то пометки сделать в блокноте. Тогда впервые я поняла: Бекасов не только редактировал главную газету области. Он сражался. Он шел против течения. Это давалось адски трудно. И потому уже больное сердце все больше приходило в негодность.

Его жена вспоминает, что стычки в обкоме порой выводили его из обычно сдержанного состояния. Он, не желая расстраивать домашних, замыкался, хмуро, в одиночестве, бродил по даче. Наверное, господин А. К. в очередной раз пугал увольнением.

Помнит Нина Александровна и еще одну каверзу Первого. Критическая заметка из Барятинского района больно зацепила А. К., и он, не желая в очередной раз тратить время на убеждения упрямого редактора, просто взял да и настучал на него в ЦК партии. Оттуда явилась комиссия. И… не поверите — взяла сторону журналиста.