Беларусь-Россия: театральный мост

Восьмой раз прошли обменные гастроли Могилевского областного театра драмы и комедии им. В.И. Дунина-Марцинкевича из Бобруйска и Калужского ТЮЗа.

И у нас, и в роскошном зале Бобруйского театра — переаншлаги. Белорусы аплодируют русским, русские — белорусам стоя. О том, что объединяет две ветви одного народа, мы побеседовали с режиссером гостей, поставившим одну из самых ярких и загадочных историй о любви — «Тристан и Изольда» — Сергеем КАРБОВСКИМ. Сергей Алексеевич рассказал нам об особенностях сознания белорусов, увиденном через призму вечной литературы. 

— Уже десять лет я — режиссер Бобруйского театра, до того семнадцать лет работал на телевидении. Это помогло…

— Да, образное мышление!

— И это тоже! Любовь к театру вспыхнула в пятом классе. В студии Дворца пионеров я играл Короля в постановке «Хрустальный башмачок». Руководил студией Владимир Мищанчук, и он через много лет играл в моей дипломной постановке Царя. Я окончил Минский театрально-художественный институт.

— «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!» Но повесть о Тристане и Изольде стократ ужаснее… В чем была ошибка тех древних людей, поддавшихся страсти?

— Разгадка трагедии — в пьесе современного белорусского автора Сергея Ковалева. Для него было важно, что король Марк (Сергей Бобровник) начинает бороться за свою любовь.

Он пригласил королеву Орлиндии, мать своей жены Изольды, чтобы она приехала и привезла второй кувшин с волшебным напитком, дарующим любовь. Тристан (Павел Никулик) и Изольда (Юлия Евтушенко) выпили его, и чары спали. Тристан разлюбил, а Изольда нет, ее любовь была истинной!

— Давайте напомним читателям о сюжете древней легенды. Королю Марку нужен был наследник, но всех ближних невест он отвергал. Однажды ласточки влетели к нему в окно, споря за прекрасный золотой волос неимоверной длины. Король объявил о том, что женится на его хозяйке. Племянник Тристан был послан на поиски суженой. Он отыскал ее и привез Марку. В пути молодые люди по недосмотру служанки Брагины выпили волшебное зелье и полюбили друг друга навечно…

— В нашей версии история еще трагичнее. Изольда Белокурая вызывает огонь на себя, переодевшись в доспехи разлюбившего ее Тристана. Обезумевший от ревности Марк застрелил «племянника» из лука: «Меня опять одурачил Тристан!» В пьесе Сергея Ковалева Марк постоянно строит ловушки другим и себе самому. В оригинале король закалывает себя… Несмотря на драматизм, наш спектакль — фарс. 

— Как это возможно?!

— Дело в том, что, например, в Калужском ТЮЗе есть Тристан и Изольда — Кирилл Ланцев и Екатерина Крохмалева, а у нас — нет. Для оправдания линии сюжета мы ввели два лика судьбы — Белую и Черную, которые влияют на поступки персонажей. Другой образ рока — шахматы и человек — как пешка в партии. Одна из центральных ролей — Брагиня (Ольга Матвеева), жертва и безвинная виновница трагедии. Молодому зрителю интересны перипетии любовной драмы!

— Может быть, король Марк — самый виновный персонаж, ему просто стоило поискать супругу поближе, а не посылать за ней племянника за море!

— Да, но Марк — жертва обстоятельств. Он был угнетен в детстве царственным братом: «Мир не хотел полюбить меня, я отвечу ему ненавистью».

— Что для вас в женщине главное?

— Теплота, доброта, единомыслие, умение понять друг друга в трудную минуту. Когда молодоженам желают: «Совет да любовь», любовь не зря ставят лишь на второе место!

— Что вы еще поставили в Бобруйском театре?

— «Не покидай меня!», который увидел свет до калужской постановки. Когда я беседовал с автором, Алексеем Дударевым, он подчеркнул: «Помни о том, что это девушки не 1941 года, а 1944, когда маячила Победа. Они немного расслабились, и веселые сцены оправданны». 

Я очень люблю использовать контраст в постановках. В моей версии капитан остается жив. В финале к нему в госпиталь приходит Ладысева, она поет их песню, и над их головами, как иконы, высвечиваются портреты трех погибших девушек. А потом — «Прощание славянки». И слезы на глазах зрителей! Театр — это момент сопряжения жизни и смерти, любви и ненависти. Если это есть в спектакле — зрителю есть за чем наблюдать, чему сопереживать. Другая моя постановка и смешная, и грустная — «Без Егора было горе»: в деревне осталось три жителя — две старушки и мужик…

Очень важно, чтобы совпали болевые точки — собственная и спектакля, тогда все получается. Сейчас я планирую постановку «Жанны д’Арк». Она взошла на костер, как на голгофу, доказала, что проповедует церковь торжествующую. Ее предал король…

— Предательство — профессия королей!

— Да, но она верила Карлу… Голоса, которые слышала Жанна, — это ее призвание, а не одержимость. Она выполнила свое назначение, спасла Францию от захватчиков.

— Войны и жертвы… Как по вашей семье прошлась война?

— Дедушка пропал без вести в Великую Отечественную. Вся земля Беларуси, России пропитана кровью воинов. Мы ехали на гастроли через Рославль, и через каждые пять километров — обелиск в честь павших, мемориальные доски, комплексы. Проезжали березки, растущие в болоте, — вспомнил фильм «Летят журавли», сцену гибели Бориса, и подумалось: «А не здесь ли это было?»

В Беларуси мы храним память о войне. В Минске недавно открылся новый музей, посвященный Великой Отечественной. Наша Бобруйская крепость пережила и осаду Наполеона, в ней был штаб декабристов, в Великую Отечественную там был концлагерь. 7 ноября 1941 года фашисты устроили провокацию: подожгли казарму, располагавшуюся на третьем этаже крепости. Военнопленные советские воины прыгали из окон, и их тут же расстреливали из пулеметов в упор. На каждом шагу чувствуются слезы войны…

— Но не только! В городе-созидателе, продукцию из которого ажиотажно раскупают калужане, даже бобры особые. 

— Конечно! Я сам видел, как они строят хатки, запруды. В городе три памятника бобру: на Московской улице, возле рынка и на въезде в Бобруйск.

«Ледяная дева», «Тристан и Изольда» были адресованы детям, подросткам, взрослым, и публика приняла постановки с жаром. Спасибо, сябры!