Охота пуще неволи

Известный советский энтомолог Петр Мариковский как-то заметил: «Охота с фотоаппаратом — сильное, еще более сильное увлечение, чем охота с ружьем…Она — охота будущего». И это будущее наступило в Калужском областном эколого — биологическом центре учащихся, где открылась «Фотостудия природы». Мы встретились с ее руководителем, ученым-энтомологом, автором более чем 160 научных работ кандидатом биологических наук Сергеем Алексеевым.

Умелые руки

— Все дети любят природу, но как ее изучение стало профессией?

— Мои родители не были связаны с биологией. Отец — коренной калужанин, был профессиональным военным, участвовал в обоих легендарных парадах на Красной площади — и 7 ноября 1941 года, и в Параде Победы. Он прошел всю войну, после Победы 28 лет служил пограничником в Западной Украине, в Крыму, на Кавказе, в Средней Азии, на Курилах….

После демобилизации с тремя детьми и женой он вернулся в Калугу, и здесь я (самый младший) закончил восемь классов в школе № 9 и поступил в зооветеринарный техникум, сейчас он именуется аграрным колледжем. Мне хотелось работать с животными, с детства любил кошек, собак, собирал насекомых. Когда мы учились, с 1969-го по 1973 год, в техникуме был очень сильный состав преподавателей, опытных практиков. Почти все они были участниками войны, некоторые — полевыми хирургами, военными ветеринарами — работали с лошадьми.

После двух недель вводных лекций нас отправили на производственную комплексную практику в Авчурино. Там два с половиной месяца мы постигали, что такое реальное сельское хозяйство: работали и свинарями, и доярами, и фуражирами, и пастухами. Третья часть студентов после этого ушла — не каждый представлял себе профессию ветеринара.

Нам давали практические знания, и калужские совхозы на должность ветврача с большим удовольствием брали выпускников техникума, чем Московской ветеринарной академии. Если в области происходили эпизоотии, нас снимали с занятий, и мы делали сотни прививок, анализов, кастраций. Мы в совершенстве владели руками. Сейчас все иначе — уколы учат делать на подушечках, да и какой фермер (которых единицы) возьмет к себе на практику толпу студентов?

Потом я служил в погранвойсках на Дальнем Востоке, мне понравилось, была даже мысль остаться, продолжить династию. Но я встретил там интересных людей, ученых с кафедры позвоночных МГУ, сопровождал, охранял их во время полевых исследований. Тогда были напряженные отношения с Китаем, и путешественников в приграничной зоне могли подстрелить, похитить. А я к тому времени начитался книг о природе Дальнего Востока — на каждой заставе была очень хорошая библиотека, солдат стремились просвещать. Видя мой интерес, зоологи посоветовали мне пойти на рабфак (подготовительные курсы) и поступать в МГУ.

Нас учили преподаватели, о которых потом, по прошествии времени, понимаешь, что это были корифеи. Как и все люди такого уровня, они были очень демократичные, человечные. Про каждого преподавателя можно рассказать целую историю. Было много полевых практик, ездили на Белое море, в Мордовский заповедник, Туркмению, Азербайджан. Это давало не только знания, но и жизненный опыт, закаляло. Рабфаковцы ценились как более зрелые люди, именно мы сопровождали оборудование на машинах, паромах, разводили лагерь, а остальные прилетали на самолете. Все это, естественно, бесплатно для студентов.

Новый отсчёт

— То есть уничижительная кличка «ботаник» предполагающая хиляка с микроскопом, не отражает реальность, ведь объект изучения еще надо отыскать!

— Да, мы ездили на шеститонках по 20 человек в кузове по всей Туркмении. Курсовую и дипломную работы я делал в Северо-Осетинском заповеднике, и поехал туда по распределению, и работал там семь лет. Потом академик Юрий Иванович Чернов переманил меня в Московский институт эволюционной морфологии и экологии им. Северцова. Началась перестройка. В 1994 году я вернулся в Калугу. В годы разрухи про образование забыли, и тем, кто хотел заниматься детьми, не мешали это делать. 

Директором Станции юннатов был орнитолог Геннадий Михайлович Овсянников, демократичный человек, создавший творческую атмосферу. В нашей работе невозможен нормированный рабочий день — все зависит от сезона, погоды…

— Как у крестьян…

— Формализация образования уничтожает его. Работа с детьми — это искусство. Сейчас появилось много бредовых ограничений. Например, Роспотребнадзор запрещает готовить пищу на костре, даже бутерброды с собой брать нельзя — вся пища должна быть сертифицирована …

— Это «творожки», тушенка в банках? Это же не человеческая еда, а комбикорм из пальмового масла!

— Сейчас, после 1999 года, все поездки, экскурсии — за свой счет, а до этого ездили в марте в Крым, на Кавказ, в Туркмению. Летом на Кавказ, Байкал, Полярный Урал, по тридцать школьников разного возраста. 

— Что бы вы отменили для нормальной работы?

— Подушевое финансирование — «враг №1» всего образования. Иногда с одним ребенком, который потом достигает результатов, нужно «биться» годами. Например, Сережа Тарасов — за все хватался, до конца ничего не доводил, потом стал работать серьезно, и сейчас учится в аспирантуре в Норвегии, изъездил весь мир. Но одна его статья, выступление на конференции — это одна «галочка» в отчете. А можно, например, раздать третьеклассникам листочки, и они по заданным образцам что-то нарисуют — получится двадцать «галочек» в отчете. Какое может быть госзадание на воспитание человека? Наша задача в том, чтобы дети любили природу и стали нормальными людьми.

«Завалили» написанием планов, программ, и это при том, что реальная ставка учителя не 18 часов в неделю. Зарплаты «подняли» за счет того, что людей вынуждают вести полторы — две ставки.

На науке не заработаешь

— На издании научных работ можно заработать?

— Нет, наоборот, это огромные расходы.

— Владимир Набоков, когда преподавал в университете, ловил и «продавал в коллекции редких бабочек…»

— Я пытался, в начале 90-х. Ездили с другом в Казахстан, поймали редкого жука, который стоил 150 долларов. Потратили кучу денег, а жук оказался без одной конечности, с «браком»… Это — не бизнес. На науке не заработаешь. Поэтому когда я в 1994 году приехал в Калугу, то поразился тому, что природа области изучена гораздо хуже, чем Дальний Восток.

С тазиком по высокой траве

— Кем из ваших кружковцев вы гордитесь?

— Таких много! Они не стали биологами, но стали замечательными людьми. Миша Баканов, Сергей Карпухин, Наташа Прохорова, Витя Алексанов, Слава Корзиков, Сергей Тарасов, Оля Костюхина… Чтобы заниматься наукой, нужно уехать, многие реализовали себя как ученые в Москве (но они работают на одном энтузиазме), некоторые — за границей — в Германии, Норвегии.

— Да, в реальной жизни может спасти только чувство юмора. Какие забавные истории происходили с вами «в поле»?

— Одна известная ученая (не буду называть имя) изучала шакалов, записывала их вой по ночам. Мы с другом Петей (он сейчас в Сиэтле живет) скрытно следовали за ней и имитировали «пение» зверей. Ученая записывала наши голоса на магнитофон… Наше хулиганство потом было не отличить от шакалов, все вместе «пошло в науку». В Осетии одна наивная студентка не знала, как измерять количество росы при метеорологических наблюдениях. Мы посоветовали ей (замминистра экологии республики, друг Ваня и я) походить с тазиком по высокой траве…

— Сколько у вас накопилось за годы исследований фотоснимков?

— Тысячи!

— А разве нужно сейчас учиться снимать? Техника такая удобная!

— Нужно, чтобы кадр был скомпонован, но вместе с художественностью снимка необходимо найти такой ракурс, чтобы был понятен биологический вид объекта. Если снимаешь животное, нужно знать его поведение, иначе его просто не найдешь. Фотография живой природы требует ее знания!

(Пока мы беседуем, перед глазами на мониторе проходят кадры яркой красоты: пейзажи, цветы, звери, снятые Сергеем Константиновичем.)

— А что это за паук с полосатыми конечностями? У меня такой на даче живет!

— О! Это редкий вид, внесенный в Красную книгу Калужской области, — Агриопа Брюнниха. Это самка, она намного крупнее самца.

— А гадюку вы не боялись так близко снимать?

— Ее ядовитость преувеличена, она кусает болезненно, как шершень, но не смертельно, как гюрза…

Друзья! Приходите в уютный дом с колоннами в Старичковом переулке. Там вы подружитесь с его обитателями — крылатыми и четвероногими. Там педагог-ученый научит разгадывать «детские секреты природы». Там каждое природное явление станет для вас значимым, понятным. Учителям биологии, наверное, немаловажно, что участие в «Фотостудии природы» даст школьникам уникальные знания, которые сделают их подготовку по предмету, выступления на олимпиадах весомее. Родителей заинтересует то, что в программу входит общая физическая и оздоровительная подготовка. Для детей же главное — любовь ко всяким бабочкам и зверюшкам. Только зная, можно любить. А любовь — единственное мерило достоинства личности.