Смех и слёзы Деда Мороза

Главный Дед Мороз новогодней столицы России раскрыл секреты новогоднего закулисья. 

В Калугу пришли зима и Новый год. Подзадержавшись, припорошил улицы снег, и настало время Деда Мороза. На волшебных санях прокатился он по нарядному городу в сопровождении сотен коллег, развевая по ветру тоску и уныние. 

И нам захотелось узнать: каково это – быть волшебником? Как одним ударом посоха принести людям, от мала до велика, радость? И что радует самого Дедушку, а что печалит? Обо всем этом мы беседуем с Игорем КОРНИЛОВЫМ, главным Дедом Морозом Калужской области, а в этом году – и всей России. 

— Детство. Новый год. Как готовился к празднику? 

— Я, когда был маленький, очень ответственно, серьезно подходил ко встрече с Дедом Морозом. Помню его очень смутно, потому что видел только издалека. Подготовка занимала гораздо больше времени, чем сама встреча. Я учил много разных зимних стихотворений, знал все новогодние песни, мог танцевать, загадывать и отгадывать загадки, участвовать в конкурсах. В одиночку мог легко дать Деду Морозу сольный концерт на час. 

Если бы не хватило Дедушке тех стихотворений, что я знал, то мог рассказать наизусть «Конька-Горбунка» Ершова. Выучил, слушая сказку в исполнении Олега Табакова. Отец даже сделал запись: поставил меня перед магнитофоном и только переворачивал кассеты, пока я читал. Что бы Дед Мороз мне сказал, я бы сделал — вышел бы на сцену, пел, танцевал. 

И я был такой не один: в то время нас было много. А сейчас воспитание детей какое-то странное, более потребительское, что ли. Когда дети подходят к Деду Морозу, они больше требуют, чем дают. Часто говорят: «Дай подарок!», и забывают, что он не обязан. Ведь любую конфетку надо заслужить, тем более когда ты подходишь к Деду Морозу, которому интересно послушать стишок, посмотреть танец, которого надо удивить. Одним своим существованием ты радуешь родителей, а Дедушке надо посмотреть, какой подарок тебе достать из мешка. 

Сейчас этого сильно не хватает. Есть дети, которые стесняются, боятся – это все я вижу. Даже если ребенок подготовлен, то я могу помочь, убрать процент волнения, однако ему должно быть что рассказать. 

— Помнишь, когда перестал верить в Деда Мороза? 

— Я в него верил, как и все дети. Видел на Театральной площади, на главной елке. Он был не в таком шикарном костюме, как сейчас. И елка была другой, с огромным количеством игрушек – балалаек, птиц, скворечников, гармошек, конфет, шаров всех цветов и размеров. Я обычно ходил вокруг нее минут пятнадцать, даже любимые игрушки были. И снег, что для Нового года немаловажно. 

На утренниках в саду Дедушкой были воспитательницы, и мы, дети, это знали. Конечно, когда подрос, ходил на елки – праздник же, концерт, салют, но вблизи Деда Мороза не видел. Так что и вопроса не возникало, верить в него или нет. И переход к неверию прошел плавно. 

Дед Мороз – персонаж театральный, сказочный. А так как в театр я попал довольно рано, в пятнадцать лет, — сначала в детский театр «Салют», оттуда на два года перекочевал в ТЮЗ, а потом уже была драма, – то тогда же познакомился и с театральной кухней. 

Однажды, еще во времена «Салюта», мы участвовали в каком-то представлении. За кулисами я увидел, как мужчина взял костюм Деда Мороза и стал переодеваться. Надел бороду, подкрасил нос и щеки. Обычный мужчина на моих глазах преобразился в совершенно другого человека. Я запомнил на всю жизнь: он стал говорить и двигаться по-другому, даже с теми, кто был за кулисами. Чем больше я на него смотрел, тем больше понимал, что вот это высокий уровень мастерства. И решил для себя, что если стану Дедом Морозом, то буду делать точно так же. 

— Когда ты впервые примерил костюм ДМ? И почему это все так затянулось? 

— Тогда же, в пятнадцать лет. Когда после восьмого класса пошел в техникум, то пропадал в культмассовом секторе все четыре года. Так как рост позволял, был опыт игры в детском театре, то Ирина Викторовна Лебедева, заведующая сектором, нарядила в костюм, подсказала, что делать, и мы начали ездить по квартирам. 

Заказов было очень много, по двадцать и больше в день, а 31 декабря – все тридцать. В шестнадцать лет в первый раз попал на банкет вместе со Снегурочкой. Очень удивился, что в одном месте может быть столько еды. Так и пошло-поехало. С тех пор каждый год надеваю этот костюм. 

А в 2005-м, когда я закончил ГИТИС, ведущий артист Калужского областного драматического театра Сергей Борисович Лунин, который был на тот момент главным калужским Дедом Морозом, сказал: «Слушай, Корнилов, давай я тебе торжественно передам посох, и главным Дедом Морозом будешь у нас ты». Так и получилось. 

Помню, в тот год почти не было снега. А в сценарии были слова: «Дед Мороз я настоящий, из глухой, дремучей чащи. Я принес пургу и стужу, лед на речки и на лужи, снега полные охапки, иней на усы и шапки». И когда мы с Луниным репетировали 30 декабря, я спросил: «Завтра Новый год, текст про снег и лед, а снега нет. Понимаете, что в меня полетит из толпы в несколько тысяч человек на Театральной? Как минимум, петарды». Он сказал: «Не переживай, все будет нормально». И на следующий день в обед выпал снег, а к вечеру его нападало вволю. 

— Что самое трудное в работе Дедушкой? 

— Не сказал бы, что это трудно: быть на потоке. Две недели, десять дней – одно и то же, в детских садах, на утренниках, елках. В основном дети рассказывают одни и те же стихи, и главное, когда в двухсотый раз за день слушаешь стихотворение, понимать, что для ребенка этот раз – первый. 

Дети всегда чувствуют фальшь, их сложно обмануть. Ведь лицо у Деда Мороза скрыто бровями, усами и бородой, но они видят, когда ты улыбаешься одними глазами. И замечают, когда ты неискренен. 

Иногда, когда снимаю грим в конце дня, болят все мышцы лица. Потому что даже под бородой ты должен улыбаться неподдельно, когда он поет песенку или читает стишок. Только тогда ребенок тебе верит, и происходит то новогоднее чудо, о котором все говорят и пишут. Иначе в Дедушке и Новом годе просто нет смысла. 

Но это не самое трудное, а самое приятное. 

— Как справляешься с «противными» детьми? И взрослыми подшофе? 

— Недостатки детей – это упущение взрослых. Мне кажется, что дети в этом возрасте – отражение того, что происходит в семье. По большому счету, редкий ребенок подходит к Деду Морозу и начинает рвать костюм, тянуть за бороду или пинать его ногой. Но какую-то маленькую воспитательную работу я с ребятами в присутствии родителей провожу. Говорю: «Смотрите, как ваш ребенок себя ведет. Дедушке это не нравится». После чего ребенок, приструненный мамой с папой, судорожно начинает вспоминать стишок, я подсказываю, и он наконец-то получает свой заслуженный подарок. 

Взрослые подшофе встречаются на корпоративах. Но когда в зал входит человек, в котором вместе с шапкой и каблуками на сапогах два с половиной метра росту, то в него верят все. И вопросов не возникает. Говорят, что костюм красивый, и хотят в основном сфотографироваться. Вот, пожалуй, что самое трудное в работе: ждать, когда они попадут пальцем в кнопку. 

— Сколько детей проходит через стандартный новогодний рабочий день? 

— Больше тысячи. Очень много. В те времена, когда люди больше снимали фотоаппаратом, а не на телефон, в конце дня от вспышек в глазах зайчики прыгали. В конце новогоднего сезона еще с неделю казалось, что смотрел на сварку. 

— Бывают просьбы детские, которые цепляют за душу? 

— Да, бывают. Несколько лет подряд вместе с Зоей Иосифовной Артамоновой мы проводили акцию «Дед Мороз и дети», во время которой ездили по областным детским домам на Новый год. За день бывали в одном — двух. 

Смысл был в том, что через СМИ мы кидали клич, и все, кто хотел – простые люди, спонсоры, меценаты, — приносили подарки к объявленному месту сбора. Их потом расфасовывали, мы созванивались с домами, узнавали, сколько детей, и привозили подарки вместе с поздравлениями. 

С родителями или без, дети – это дети, и чем больше заложишь в них добра, позитива, тем больше они смогут его отдать во взрослой жизни. Те, к которым мы приезжали, готовились к приезду Деда Мороза, помогали друг другу. Они не требовали подарков, как их сверстники из благополучных семей. Эти дети читали, пели, танцевали и просили Деда Мороза о другом. 

Помню такой утренник, который прошел просто отлично: ребята подготовили программу, получили много подарков. Я уже собирался уходить, сказав на прощание: «До свидания, ребятки, в следующем году я к вам приду», когда они облепили меня и не хотели отпускать – по пять человек висели на каждой руке. Так и шагал с ними до двери. 

В еще одном детдоме, после того как были розданы все подарки и выслушаны все дети, ко мне подошла маленькая девочка и сказала: «Дедушка Мороз, у меня к тебе просьба: сделай так, чтобы в следующем году меня нашли мои мама и папа». Вот что должен был ответить Дедушка? 

И такое было не раз. Ком к горлу подкатывал такой, что не знаю, откуда брались силы и слова, чтобы им ответить. Спросите меня, что говорил – не помню. Эти чувства невозможно описать словами. И думаешь: «Кем же надо быть, чтобы добровольно отдать ребенка в детский дом?» 

Часто на обратном пути в Калугу мы молчали. 

В этих поездках случилась и одна из самых страшных историй за всю мою жизнь. Тридцатого декабря, уже возвращаясь вдвоем с водителем из детдома, решили заехать в еще один, совсем небольшой. Он располагался на отшибе: рядом лесок, ни магазина, ни прочих заведений нет. Настоящая глушь. К нам вышла воспитательница и привела с собой трех малышей-трехлеток. Замечательные детки, ничего не просили, просто были счастливы, что пришел Дедушка Мороз. 

И тут я понимаю, что раздал все подарки. И с собой ничего нет. Вообще ничего. Бросился к воспитателям, но и у них не оказалось никакого мало-мальского подарка. Ужас был в том, что эти детки верили в Деда Мороза. Искренне, свято верили в настоящего волшебника, которого они видели своими глазами. И им ничего не дать? 

Водитель вспомнил, что у него в машине завалялись конфеты. И я дал каждому из малышей по одной. Но они не знали, что Дед Мороз может дать больше. И этому маленькому подарку каждый из них был так рад! Они не ели конфеты, они с ними ходили. С волшебными конфетами. А я ехал обратно, от беспомощности, несправедливости рыдал и думал: «За что же так?» Когда одни, объевшись конфет, перебирают подарки, другим достается одна. Единственная надежда была на воспитателей, которые обещали доложить им гостинцев. 

Такие поездки надо выдержать. Как смог – сам не знаю. Надеюсь, что мне удалось подарить им радость и веру в новогоднее чудо. 

— Как часто тебе дарят подарки? Куда они потом деваются? 

— У меня целый ящик красиво оформленных писем от детей, вручную сделанных шаров, фигурок. Конфеты дарят, и Дед Мороз их обычно съедает. В общем, все, что несъедобно, оседает у меня дома. Но когда ты – Дед Мороз, приятней дарить, чем получать. 

— Для тебя самого что в празднике осталось привлекательного до сих пор? 

— За эти пятнадцать лет каждый год я вижу, что люди верят в Деда Мороза, и мне это нравится. Дети – безусловно, но и взрослые. Образ помогает. Главное – люди не видят артиста в костюме, они видят настоящего Деда. Если они говорят об этом, значит, слава Богу, я все делаю правильно. Это моя гордость, моя личная победа, что никто ни разу не сказал, что Дед Мороз ненастоящий. 

Когда к тебе возвращается та энергия, которую ты направил в толпу, — это и есть одно из новогодних чудес. В сегодняшний непростой период это особенно нужно. У людей, которые испытывают тревогу, уныние, должно быть что-то хорошее. 

— Как сказалось на твоей работе присвоение Калуге статуса новогодней столицы? 

— Чуть больше занятости, чем обычно. Вся новогодняя суета легла на плечи управления культуры Калуги, и лучшее, чем им можно помочь, – не мешать. Целый год шла подготовка: выбирались локации, костюмы, которые, к слову, стоят очень дорого. И выделенная сумма на новогоднюю столицу ушла на украшение города. Резиденция Деда Мороза в парке – уютная, красиво оформлена снаружи и внутри. 

Новогодняя столица – это статусно. К сожалению, подпортила праздник пандемия. То, что планировалось, когда Калуга принимала звание, пришлось корректировать на ходу, подстраиваясь под 
ситуацию. Ведь, несмотря на запреты, дни на календаре идут, и Новый год перенести нельзя. 

Никогда не было так тяжело организаторам новогодней столицы России, как в этом году. Не было такого опыта. И когда кто-то пишет в Сети, что им то тут то там что-то не понравилось, хочется попросить их самих попробовать нарядить хотя бы одну елку в городе и поздравить хотя бы одного ребенка. А ведь новогодней столицей Калуге в обозримом будущем больше быть не придется: городов в России – тысячи, и в одно место снаряд дважды не попадает. Удача, что Калуга получила звание на нашем веку. 

— Что пожелает калужанам в наступающем году главный Дед Мороз новогодней столицы России? 

— Давайте на это короткое время порадуемся празднику, отпустим негатив хотя бы чуть-чуть. В этих непростых условиях поищем новогоднее чудо все вместе и поделимся им с другими. 

Желаю всем здоровья и хорошего настроения! Все остальное – фейерверки, елка и подарки – лишь дополнение к внутреннему состоянию души. 

Наталья КОНСТАНТИНОВА. Фото из архива героя публикации, Анны ЗОЛОТИНОЙ, Игоря РУЛЁВА.