Призрак оперы

Да, действительно, знаменитый мюзикл сверкнул на Арене КТЗ «Звездным дождем».

Он был «живьем» спет артистами лучших петербургских и московских театров. Звучало не всем известное произведение Эндрю Ллойда Уэббера, а фантазия на не менее мелодичное сочинение на музыку и стихи Мори Йестона «Призрак».

Эта трагикомедия о жизни, любви и смерти Эрика, призрака театра «Парижская Опера», не такая зловещая, как роман Леру «Призрак Оперы» и знаменитый бродвейский мюзикл. Мори Йестон — один из крупнейших живущих ныне американских композиторов. Он не только пишет музыку, но и стихи и свободно владеет французским, немецким и японским языками. Он удостоен двух премий «Тони» за мюзиклы. Мори Йестон признает, что на него очень сильно повлияли русские композиторы Глинка, Бородин, Римский-Корсаков, Рахманинов и особенно Прокофьев. Поэтому вплетение в ткань «Призрака…» арий из опер русских композиторов естественно.

Когда Ллойд Уэббер в 1990 году взялся за сочинение по роману Леру, он знал, что Мори Йестон уже практически закончил свой «Призрак…». Произведение было поставлено с бродвейским размахом несколько раз — и в Германии, и в Сент-Луисе. Автор и музыки, и текста, Мори Йестон приблизил героя к Квазимодо из романа Гюго — прекрасный душой, он уродлив внешне. Эрик был плодом незаконной любви женатого управляющего Парижской оперой Каррье (лауреат международных конкурсов, солист Михайловского театра Сергей Дрейт) и юной певицы. Она пыталась избавиться от последствий страсти, и поэтому Эрик родился с уродливым лицом, но дивным голосом матери (Михаил Гаврилов, лауреат международных конкурсов, солист ансамбля «Россия» имени Людмилы Зыкиной).

Мать умерла, и отец воспитал мальчика в катакомбах под зданием театра, где в средние века пытали узников. Восьмилетним, увидев свое отражение в подземном озере, он закричал, приняв его за демона. С тех пор мальчик носил маску и постигал искусство вокала. Больше всего он любил красоту, а ее воплощением был голос матери. И вот затворник Эрик услышал его вновь, точно так же пела Кристин (Ирина Клювиткина, солистка театра «Петербургский ангажемент»). И она — всего лишь костюмерша бездарной Карлотты, оперной дивы по должности, жены нового управляющего театром (заслуженная артистка России Марина Уланова)! Конечно, Эрик решил исправить несправедливость, дает Кристин уроки, а жене ответственного работника строит то забавные, то зловещие козни. В музыке Мори Йестона звучат отголоски оперетт. Петербургские создатели фантазии, показанной в Калуге, насытили спектакль более драгоценными вкраплениями. Знаменитые арии из «Аиды», «Лючии ди Ламмермур» были исполнены с блеском. Когда отец и сын вместе пели для Кристин «На воздушном океане», колыбельную Демона, слушатели буквально застыли. Феноменальное исполнение Сергея Дрейта, солиста второго по значимости после Мариинки театра северной столицы, — камертон вкуса и мастерства. Партия Карлотты требовала от артистки исполнять сложнейшие пассажи да еще и с забавными «ошибками», и публика не раз взрывалась криками «Браво!». Дуэт нового управляющего Шоле (артист театра и кино Кирилл Лобачев) и его супруги был комичен. Во втором акте драматизм сгустился, трагично прозвучал дуэт отца и сына, бывшего управляющего оперой и Призрака — они воссоединились лишь на миг. Фантом умирает, получив единственный поцелуй Кристины.

Кроме прекрасных голосов, исключительно редко заезжающих в провинцию, поразили декорации. Это были не слайды, как на уроке, а тщательно расписанные, украшенные парчой кулисы. Громадный многоярусный зал оперы со знаменитым плафоном, расписанным Марком Шагалом, вход в таинственные катакомбы, магическое зеркало, через которое появляется Призрак, — все было, как в настоящем театре. В антракте нам удалось пообщаться с Кириллом Лобачевым, снимавшимся в фильмах «Литейный-4», «Короткое дыхание», «Дом у большой реки». Исполнитель роли Шоле считает, что «декорации должны быть настоящими, как и голоса». Мори Йестон сказал: «Музыка — это то, что ты есть». Становитесь лучше, ходите на живые, настоящие концерты!

Маргарита РАЗУМИХИНА.

Фото Игоря РУЛЕВА.