С мольбертом – в окопах Сталинграда

Калужский музей изобразительных искусств представил экспозицию мастеров студии имени Грекова, посвященную 75-летию победы в Сталинградской битве.

Уникальный творческий коллектив на протяжении уже более чем восьми десятилетий пишет историю советского, российского воинства. Грекову повезло наследовать феноменальным баталистам Верещагину, Рубо школу русской реалистической живописи. Наверное, самая известная работа богатыря, путешественника, воина Верещагина — «Апофеоз войны». Отсюда русские баталисты вынесли отсутствие всякой романтизации войны, глубокое понимание насилия как извращения, крови, грязи, горя.

В Российской армии уставом сохранено священное слово, обращение — «товарищ», принятое в Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). Именно боевое товарищество было знаменем победы. Греков сам был не наблюдателем, а утвердителем новой эпохи, и хрестоматийное полотно «Тачанка» (1925) — не агитка, а шедевр. Поэтому Екатерина Камынина попыталась повторить находку мэтра в реянии алых стягов над Бранденбургскими воротами в Берлине 45-го. Картины выставки подобны песням военных лет с их простыми словами и обжигающими чувствами.

В годы Великой Отечественной войны грековцы создали выдающиеся произведения искусства: плакаты, живописные и графические работы. Художники студии делали натурные зарисовки и этюды на самых опасных участках Западного фронта: зимой 1941 года, под Сталинградом в 1943 году, во время уличных боев в Варшаве, Праге, Вене, в ходе Берлинской наступательной операции.

Прямо во время военных операций под свистом пуль, в грохоте взрывов снарядов отображались на мольбертах и в блокнотах боевые эпизоды, подвиги и смерть людей. Черные дела фашистов — разрушенные города, трубы печей вместо сожженных деревень, узники Третьего рейха тоже легли под кисти и карандаши художников в военной форме. Портреты героев от рядовых, прошедших ад без единой медали, до маршалов в кольчуге орденов — вот модели грековцев.

Картины о Великой Отечественной войне создавались и в период войны, и сразу после Победы. Но их пишут и сегодня. Придя на выставку, вы увидите, что они далеки, к счастью, от «киновзгляда» последнего десятилетия. Но каждое время накладывает на них свой отпечаток, без ошибки узнаются полотна 60, 70, 80-х годов. Поражают работы участников Великой войны, свидетельство мужества и самоотверженности советских воинов в боях за Москву, Севастополь, Курск, Сталинград.

Цикл картин «Аджимушкай. 1942 год», созданный участником освобождения Крыма Николаем Бутом, посвящен защитникам подземной крепости. Керченцы не захотели стать рабами рейха и скрылись в Аджимушкайских каменоломнях. Из нескольких тысяч спустившихся под землю людей после 170-дневной осады в живых остались только 48… Этому противостоянию Андрей Вознесенский посвятил стихи. Бойцы сумели принести в подземелье рояль — «его тащили на дрова». «Я высшей музыкою стану — теплом и светом для людей!» Но страшнее всего были муки жажды. Самые сильные мужчины высасывали из пористого крымского ракушечника стен капли воды, наполняли фляжки. Влага, пополам с кровью из пораненных губ, предназначались для слабых: детей, раненых… Автор пытается раскрыть духовно-нравственные истоки подвига. Крупные планы, окаменевшие лица, ломаная пластика натруженных, истощенных тел — сама борьба.

Двадцать треьего августа 1942 года в руинах Сталинграда фотограф Эмануил Евзерихин снял чудом уцелевшие остатки фонтана «Танцующие дети». В тот день Люфтваффе произвели самую долгую и разрушительную бомбардировку города. Немецкая авиация убила более 90 тысяч человек, уничтожила более половины жилого фонда довоенного Сталинграда, превратив город в громадную территорию, покрытую горящими руинами.

Число погибших горожан невозможно установить даже приблизительно, но счет идет на десятки тысяч. Военным значением победы стало снятие угрозы захвата вермахтом Нижнего Поволжья и Кавказа, в том числе нефти с бакинских месторождений. Политическим значением стало отрезвление союзников Германии. На подвиг мир откликнулся эхом.

Трудно живописцу состязаться с такой правдой фотодокументов и цифр. Но Александр Таутиев по свидетельствам очевидцев показал «Бой в разрушенных цехах» Сталинградского тракторного завода. Но разрушены лишь стены, а сам завод в эвакуации круглосуточно выпускал танки! Вот «Дети Сталинграда» переправляются через Волгу (Александр Самсонов), даже куколку не забыли, а на берегу осталась мама…

Калужанин Павел Рыженко показал «Снятие блокады Ленинграда» как весеннее снятие защитных ящиков со статуй Летнего сада. «Враги сожгли родную хату, убили всю его родню. Куда идти теперь солдату, кому нести печаль свою?» Так вопрошает полотно Алексея Михайлова «Солдат».

Это ведь кажется, что победа — как Первомай. Но похоронки, потери, бездомье, голод, холод не исчезают вдруг, победа — время после беды. Вот бабы впряглись в плуг, пашут на себе «Прохоровское поле» (Валерий Мокрушин), ведь крестьяне — в земле или в наступлении. Рядом — покореженные танки страшной битвы. И сегодня женщины в деревнях точно так же помогают друг другу огороды вспахивать, «а кони все скачут и скачут. А избы — горят и горят». Участник той битвы, Адольф Алексеев (ох, и досталось же, наверное, носителю красивого заграничного имени!), написал ход эшелонов мимо танкозащитных ежей — «Москва. Окружная». Мороз передан так, что и летним днем мурашки по коже бегут.

У каждого из нас своя боль, своя память о войне: о невернувшихся прадедах, дедах, отцах, о непосильном труде бабушек, голоде, холоде, страхе тех, кто «у детской кроватки тайком слезу утирал». Придите проверить искусство камертоном своего сердца.

Фото автора.