Кругель в гоголевских «Игроках», Лука Лукич Хлопов в его же «Ревизоре», Кулыгин в чеховских «Трех сестрах», Тригорин в «Чайке», Ричард Львиное Сердце во «Льве зимой» — все это творения заслуженного артиста России Сергея Корнюшина.
Мы продолжаем галерею портретов калужских актеров с благодарностью за откровенность уроков, которые они нам дают. Жизнь, опыт, встречи с людьми разного достоинства, странствия по стране — формируют ли они личность или кристалл, порожденный слиянием наследственных линий, остается незыблемым?
Судите сами.
— Испытания, которые прошли люди вашего поколения — настоящая школа мужества. Какими были ваши «университеты», Сергей Петрович, где корни семьи?
— Наш род — из-под Мещовска. Дед по отцовской линии неоднократно вдовел и женился, от каждой жены было по четыре-пять детей, всего шестнадцать. Он вел хозяйство, владел обширными угодьями, хутором. Там и родился мой отец. Когда земли национализировали, дед уехал крестьянствовать под Кенигсберг (ныне — Калининград). Пятилетним меня отец возил туда, в Советск, знакомиться с дедом. Там сейчас живут мои двоюродные братья. Когда страна начала поднимать целину, огромная земледельческая семья поехала под Караганду, осваивать новые земли.
Дед со стороны матери прошел гражданскую войну с Чапаевым. Помню его шашку и наган, которые отец потом сдал государству. В мирное время дед возглавлял участок железнодорожного пути под Ашхабадом.
Отец прошел Великую Отечественную войну сапером…
— Очевидно, ни одного раза не ошибся.
— Да, и после демобилизации, в двадцать восемь лет отец женился. Его направили, как тогда говорили, на укрепление кадров в управление уголовного розыска в Ашхабад, он был особым уполномоченным.
— То есть, получается, на территории половины Евразии — ваши родственники!
— Ашхабад был в годы моего детства саманным, зеленым, цветущим. Во время землетрясения 1948 года погиб под обломками здания мой годовалый старший брат Вова, его толчками земли выбросило из люльки. Через год родился мой второй старший брат. Он стал руководящим работником в Красноводске, затем был заместителем директора туркменской авиакомпании «Ахал» в Ашхабаде.
— Вы были примерным школьником или не очень?
— До пятого класса я учился отлично, у нас была прекрасная учительница. До сих пор сердце щемит, когда слышу песню «Учительница первая моя». Потом класс разбросали по чужим коллективам. Это вызвало у меня протест, и успеваемость резко упала. Но математику, физику любил, задачки щелкал как орешки, занимался в кружках технического конструирования.
Сдал экзамены в политехнический институт — одни тройки получил. «Не может быть!» — пошли с мамой разбираться. В комиссии нам показали работы (они были не под фамилиями, а под шифрами). Мою пятерочную работу отдали туркмену, а его — мне. Помню, как декан лгал нам в лицо, впервые испытал чувство брезгливости, увидел подлость.
Поступил в университет на физико-математический факультет. Одновременно я работал лаборантом на кафедре радиофизики и занимался в двух народных театрах. Одним из них, находившемся при Доме культуры железнодорожников, руководил народный артист. Он посоветовал попробовать поступить в театральный вуз. В Ашхабаде я познакомился с Леонидом Филатовым, тогда студентом Щукинского училища. Летом потихоньку я забрал в университете аттестат и полетел в Москву. Дошел я до третьего тура, набирали студентов на курс педагога Львова. Но ограничили набор, и я не прошел по конкурсу. Львов предложил мне остаться в Москве, не забирать документы: «После зимней сессии кто-то будет отчислен, и освободится место. Но я, нелегально взявший «под честное слово» в отделе кадров университета документы, не мог на это пойти.
Вернулся в Ашхабад и узнал, что при Русском республиканском театре открыли студию! Там я и учился, и нашел девушку, которая стала моей женой (сейчас Людмила Парфирова — заслуженная артистка России, актриса Калужской драмы).
— Почему вы выбрали ее?
— Это она меня выбрала! Повлияло еще то, что директор Тбилисского ТЮЗа сказал: «Если вы поженитесь, я вас возьму на работу». Нам дали хорошую квартиру в центре. Это был город высочайшей культуры…
— А уровень жизни, атмосфера были такими, которые сейчас и миллионеру недоступны…
— Да, и что случилось? В один миг все было разрушено… Мы работали в театре шесть лет, я играл центральные роли. Театр много гастролировал по всему СССР. Это было счастливое шестилетие. Потом сменился главный режиссер, да и мы повзрослели.
Мы уехали в Томский драматический театр, а он тогда «гремел» на всю страну.
— Томск — крупнейший культурный и научный центр Сибири, а деревянная архитектура там просто сказочная!
— Студенческий город, у нас было много друзей из мира науки. Один наш друг, профессор, работал над спутником! Там я был заместителем парторга театра, меня приглашали на работу секретарем в обком партии, но театр я оставлять не стал.
— Как связаны наука и искусство, пригодилось ли вам знание математики?
— Математика — основа логики. Это мышление необходимо для понимания логики поступков твоего героя, выстраивания роли. Умение расставлять события «по полочкам», педантизм, привязка к реальности — ценные качества. И чем импульсивнее по природе человек, тем они нужнее!
— В магазине быстро считаете стоимость покупок?
— Моментально! Обвесить, обсчитать не удастся. В Томске я, например, сыграл злодея, негодяя — Вурма в Шиллеровском «Коварстве и любви». Уже в 80-е годы, в Калужской драме я получил премию на советско-германском смотре постановок немецкой драматургии. Через шесть лет педагог нашего курса пригласил нас на родину, в Ашхабадский русский театр. Там жили мать, отец, дядя, мы с радостью вернулись. Это был 1985 год…
— «Пошел процесс», стартовала «перестройка»…
— Да, пошел. Но мы не знали будущего! Я был избран секретарем ВТО Туркмении, всей республики. Было много командировок, гастролей, не были только на Дальнем Востоке. В ВТО я познакомился в частности с Кириллом Лавровым. Прекрасный человек! Он был такой же, как его герой конструктор Королев в фильме «Укрощение огня».
— Сейчас СТД возглавляет Анатолий Калягин, незабываемая Тетка Чарлея. А каков он в кабинете чиновника?
— Он умеет договариваться с нами, с секретарями, со своим штабом и с чиновниками. Для каждого он находит тот язык, который именно ему понятен.
Уже в конце восьмидесятых годов русских стали тихо выживать, не давали работать. До сих пор помню, пришел решать какой-то вопрос ВТО к секретарю обкома. А он смотрит в окно и тарелку пустую передо мной поставил. Говорю: «Спасибо, я уже завтракал». Оскорбился!
— Наверное, вы должны были чем-то наполнить эту тарелку… Как в вашей жизни возникла Калуга?
— В ашхабадской студии учился Юрий Банников, уехавший работать в Калужскую драму. Однажды в 1990 году, когда я летел в командировку в Москву, мать Юры попросила меня передать сыну посылку. Так я попал в Калугу, познакомился с главным режиссером Владимиром Чертковым. Но еще в 1981 году я снимался в Калуге, играл роль молодого Куйбышева в фильме «Умри на коне»!
— ?!!
— «Арменфильм» снимал ленту про командира дивизии, полководца Гая Дмитрича. Сцену боя снимали на правом берегу Оки. Паровоз, половина которого сейчас стоит на вокзале Калуга-I, участвовал в нашем фильме. В свободный день гулял по городу, дошел до филармонии, до Московских ворот, общежития театра, которое все звали «Сыроежки». И тут пришло предчувствие: «В этом доме я буду скоро жить». И через десять лет оно сбылось.
Владимир Чертков пригласил меня в Калугу. Надо сказать, мы успели вскочить в последний вагон уходящего поезда. Нам разрешили вывезти имущество, а через несколько месяцев контейнеры беженцев вскрывали и конфисковали ценные вещи…
В девяностые годы пришлось и дежурить ночами охранником, и грузчиком работать, и золотое кольцо, память об отце, продать, чтобы кормить семью, дочь.
А в 2002 году Ашхабадский театр снесли ночью, без предупреждения. Одна народная артистка шла утром мимо — нет театра! Мираж! Упала… А роскошное здание хотел купить Иран, разместить в нем свое представительство… Теперь на месте театра широкий проспект имени Туркменбаши.
В Калуге постепенно все больше и больше я входил в репертуар, получил квартиру.
— Что обозначает звание заслуженного артиста, что оно дает? Последнее калужским актером было получено в 2000 году. Разве нет больше достойных?
— Раньше документы на звание посылали СТД (Союз театральных деятелей), а теперь — только дирекция театра. Документы подаются в Министерство культуры, но продвижения нет. Директор театра ежемесячно доплачивает полторы тысячи за звания. Раньше доплата была от государства, а теперь — на усмотрение администрации.
— Как влияют реалии жизни, если приходится играть непорядочных людей? Не тяжело ли это?
— Да, материал богатый! Тяжело, но опять вспомним математику, понятие предела в логарифмическом исчислении. Нужно поставить для своего поведения верхнюю и нижнюю планку. Зачастую животные лучше, чище, разумнее людей.
И потом, режиссер мотивирует: «Никто так, как ты не раскроет этот образ!» И покупаешься, как маленький ребенок! Но нужно иметь внутреннюю защиту при соприкосновении со злом персонажа.
— Как вы отдыхаете от этого анализа?
— Природа — это бальзам. Люблю ездить в лес, он совсем недалеко от дома.
— А в женщине вы что больше всего цените?
— Женщина — существо вне всего. Господь создал мужчину из глины, а женщину — из ребра Адама. Наверное, не зря! С женой мы вместе с 1973 года. В жизни было разное, но все проходит, а любовь остается. Старая гвардия! А сейчас зачастую наблюдаешь одноразовые браки одноразовых людей.
— Посоветуйте, как нашим читателям оптимизировать?
— Опираться на себя и радоваться результатам своего труда. Хороших людей не всегда видно, но они есть, и в нужный момент такой человек появляется!
…Спасибо за талант и надежду, мастер!
Комментарии
Больше по теме
Не изменяя авиации. Не стал пилотом, зато отвечает за аэропорт в Калуге
Дожать собственника. Калужане не прекращают тонуть в фекалиях
«Страшно до сих пор». Как живёт Злата Липовая из Козельска после похищения