Универсальный живописец

Одно дело — знакомство с художником по его выставочным работам последних лет и совсем другое — путешествовать в великолепный лабиринт его мастерской.

Сергей Золотарев поразил нас разнообразием своего творчества. Он многосторонен и универсален, просто как Дмитрий Менделеев, который создал Периодический закон свойств элементов и блестяще делал чемоданы. Сергей Николаевич убедителен и в абстрактном искусстве, и в реализме самого разного толка, он поразительный копиист картин всех времен и стилей и феноменальный портретист.

Интересно, как сложилась бы судьба этого заслуженного художника России, живи он в менее «интересные времена». Сегодня он мастер на все руки, и кажется, что у него их шесть.

Мы пришли к художнику расспросить о том, что такое самореализация.

Фамилия Золотарева не просто созвучна именем строителей «Дома с фонарями». Были две ветви этого пышного купеческого древа — рыбинская и московская. Калужане — московская поросль. А вот Сергей Золотарев — родом из Рыбинска, с Волги, художник с гордостью показал снимки на фоне домов николаевского времени, построенных его предком по берегу матери русских рек.

— Рыбинск — это верховье Волги, столица бурлаков. Туда волоком тащили грузы из Северной Двины и сплавляли по Волге.

Родители были далеки от искусства по профессии, но любили его. Мой отец Николай Иванович, 1914 года рождения, воевал и в Финской и в Отечественной войне, был неоднократно ранен, носил в теле два осколка. Когда знакомые видели мои детские рисунки, то твердили: «Надо учиться, надо учиться». И вот однажды приехала в гости конкретно мыслящая и действующая сестра и определила меня в художественную школу. Преподаватели советовали учиться дальше, но родители были против! «Что за профессия — художник! Выучишься в авиационном техникуме, как брат, будешь человеком, потом делай что хочешь!» 

Учительница вызвала маму в школу, привела веские аргументы. Мама задумалась и согласилась на мое поступление в Ярославское художественное училище.

Это хорошее училище, одно из лучших в стране. Брат не верил, что я поступлю, мы поспорили на его новый шикарный перламутровый галстук.

— Думали ли вы в этот момент, как вы будете жить с такой профессией? 

— Никогда об этом не думал! Когда я закончил училище, то мне как одному из лучших выпускников дали направление в Суриковский институт. Там я познакомился с будущей женой, Натальей Карякиной, там родился старший сын.

— Можно научиться быть художником?

— Да, можно. Я сам преподаю уже много лет в Калужском колледже культуры на отделении живописи. Желательно, чтобы в городе было художественное училище. В Калуге выпестованная хорошими художниками школа, а среднего профессионального звена нет. 

Учить молодого человека нашей профессии можно примерно с четырнадцати до восемнадцати лет. После двадцати студента уже перестроить сложно.

Этот вид деятельности включает многое — и философию, и науку (физику, химию, географию, биологию). Художник стоит наверху лестницы знания, он обобщает и одновременно он — самый незащищенный. Наша русская, советская школа подготовки художников была лучшая в мире. Поступить в один из двух вузов было почти нереально, и в них преподавали лучшие мастера. 

Если студент оканчивал институт достойно, то его тут же включали в работу по выполнению крупных госзаказов. В нашей области деятельности сказок не бывает, все видно сразу.

— Как убедить людей, что красота — явление абсолютное?

— Критерии есть, есть понятие гармонии и хаоса. Профессионалов отодвинули, распоряжаются «управленцы» — и результат — то, о чем вы сказали. Они «главные» и больше денег получают, а остальные — наемные работники. Если серьезно хочется узнать об искусстве, то в него нужно войти, изучить. Искусство — это математическая гармония счета, ритма, пауз, пропорций.

Ньютон разложил белый свет на спектр, потом его свернули в круг, выделили дополнительные, противоположные цвета. По кругу можно сложить гармонию двух, трех, четырех цветов. Гамма — узкий участок спектра, в котором можно работать, избегая пестроты. В нотах тот же закон, те же семь нот, принцип тот же.

До академического искусства нужно дорасти.

— Я была поражена, увидев вашу поразительную по мастерству и вкусу копию картины Буше. Как это достигается?

— В витрине Выставочного зала вывешены копии — работы студентов колледжа. Это обязательный этап обучения. Программы были составлены профессорами изумительно и давали на выходе универсально образованного подготовленного художника. Есть неглубокое мнение о том, что ремесленник — это не художник. Напротив — художник тот, кто в высшей степени овладел ремеслом.

— На многих ваших пейзажах огромный первый план, и кажется — пустой. Зачем? 

— Композиция — это главное. Одни элементы приоритетны перед другими. Передний план — увертюра, то, через что мы смотрим. На втором плане разворачиваются основные действия, третий план — фон. И все пропускается через традиции, через всю историю искусства. 

Мы смотрим глазами, а видим-то мозгами. Художники воспитываются в группе. Они смотрят друг на друга, выполняя одну и ту же задачу. Можно ли тестом определить, способен ли человек быть художником? У него должно быть абстрактное мышление — выход на язык — линию и пятно. Покажите человеку абстрактное пятно, дыру в штукатурке, попытается ли он увидеть в нем что-то, хотя бы жирафа. Причем слово первично — так создано сознание человека. 

Свое, совсем-совсем свое, личное — написано сурово и загадочно, ласково как море, как природа, как лицо любимой, так и незапечатленное. Полотна Сергея Золотарёва проигрывают на экране, он не передаст тонкой градации и красок. Тем более — типографская печать.

Так что ищите работы мастера на выставках!