Перевязь Портоса и генплан

Главный архитектор Калуги Сергей Ткаченко рассказал нам о своем видении наших с вами перспектив. Москвич, ученик автора шедевра эры оптимизма — Музея космонавтики — Бориса Бархина, заслуженный архитектор России, действительный член Академии архитектурного наследия, член-корреспондент Российской академии художеств, так и сыпал парадоксами. 

— Недавно вы в большой аудитории сказали фразу, которая, собственно, и привела меня к вам: «Нужно проектировать так, чтобы не было мучительно стыдно за то, что построено и строится». За что именно вам стыдно, конкретно? 

— Я не буду называть имен и адресов в Калуге: спроектированных мною объектов здесь пока нет, но как главный архитектор я отвечаю за все, в том числе и за ошибки других. Опыт реализации моих проектов в Москве — яркий пример того, что недоработки проектировщика, самоуправство строителей и волюнтаризм заказчика непоправимо уродуют город, поэтому я стараюсь обходить стороной несколько московских кварталов — мне стыдно! 

В Калуге пока преобладает тенденция некомплексной застройки, ведется застройка точечная. Построить красивый дом недостаточно. Он должен стать элементом территориального развития города. Вместе с тем точечная застройка — единственный способ работы в историческом центре, но только вместе с предпроектными работами: историко-архитектурными и культурными исследованиями, визуально-ландшафтным анализом по вариантам проектных предложений архитекторов. 

 — Есть ли у вас право вето? Что означает ваша должность?

— С моим мнением обязаны считаться застройщики. Управление архитектуры и градостроительства готовит градостроительный план застройки участка, я визирую разрешение на строительство и сдачу объекта в эксплуатацию. 

— В Воскресенском переулке снесли дома ХIХ века, в которых жили губернский землемер Густав Иванович Шольц фон Ашерслебен, известный садовод Юрий Дядюша, семья учителя Семена Пшеная — Северина, врач Павел Борщов (источник информации — книга Г.М. Морозовой «Прогулки по старой Калуге»). Теперь на этом месте возводится восьмиэтажный дом с подземной автостоянкой, а у жителей близлежащих домов штукатурка от вибрации осыпается…

— Мне жаль, что строения разрушены, но это решение принято до моего назначения! Тем не менее все действия застройщика ведутся в установленном порядке, а осыпающаяся штукатурка может послужить поводом для обращения жителей в правоохранительные органы — строители не должны нарушать правила производства работ вблизи существующей застройки. В случае опасности, которой могут подвергаться конструкции соседних домов при строительстве, ведется геотехнический мониторинг окружающей застройки, закрепленный в строительных нормах.

— Будут ли в городе восстанавливаться насаждения? Раньше улицу отделяла от тротуара зеленая зона, состоявшая из деревьев, подстриженных кустарников, газона. (Мы проезжаем с главным архитектором по улице Плеханова, где место зелени занимает плотно укатанная грязь.)

— В советское время на озеленение выделялись достаточные средства, сейчас их в городском бюджете не хватает — слишком много первоочередных, полуаварийных ситуаций, непосредственно связанных с безопасностью, — инженерные коммуникации, энергообеспечение, дороги. Из-за роста благосостояния и связанной с этим бурной автомобилизации экологическая ситуация в Калуге ухудшается. Сначала нужно разработать план благоустройства и развития зеленых территорий города Калуги, и только потом можно заниматься отдельными участками. 

То, что я сейчас скажу, вам не понравится. У меня ощущение, что в городе есть места излишнего озеленения — запущенные, заросшие самосевом территории, требующие иного подхода. Обветшавший, но ценный в историческом плане дом мы реконструируем, то же самое надо делать с зеленью. Страсть постоянно увеличивать площадь озеленения пагубная. Надо больше уделять внимания не количеству, а качеству. 

— Но есть же нормативы — такая-то площадь, засаженная растениями, на душу населения. Не мне вам объяснять, зачем это нужно (выделение кислорода, поглощение углекислого газа, свинца, пылеулавливание, шумопоглощение, снижение скорости ветра и так далее и тому подобное).

— Нормативы мы далеко не всегда выполняем. Нужно развивать внутридворовое озеленение. Там, где мы сейчас строим, на правом берегу Оки, мы готовы все заставить домами, заасфальтировать, сделать стоянки. Какое озеленение! Я не сторонник повального озеленения города. Растения нужно поддерживать там, где они есть. А для этого нужны проекты, финансирование, а оно у нас значительно хуже, чем в предыдущие времена.

За первые десятилетия капитализма хозяйство запущено, его надо восстанавливать. На озеленение денег не хватает так же, как на культуру, финансируемую, как известно, по остаточному принципу.

— Те деревья, которые росли по пятьдесят — семьдесят лет, и еще при надлежащем уходе могут прожить лет триста, очень странно подстригают, делая из них высокий пень. Разве у нас, где есть целый сельскохозяйственный институт, не готовят мастеров топиара?

— За границей такая радикальная обрезка используется, она придает кроне иную, современную, форму.

— Будет ли восстановлен, реконструирован Центральный стадион? 

— Нет, там будет построен комплекс, который нужнее городу.

— А что нужнее городу?!

— Эффективные арендаторы, которые будут платить в бюджет высокие налоги.

— В Калуге появились странные памятники, которые далеко не дотягивают по художественному уровню до шедевра А. Файдыш-Крандиевского, М. Барща, А. Колчина — памятника Циолковскому с ракетой в сквере Мира… 

— Согласен. Видимо, не хватает средств на других архитекторов. Кстати, возвращаясь к озеленению, деревья в сквере Мира нужно проредить, они уничтожают восприятие памятника, заложенное авторами проекта. 

— А базар в городе останется?

— Есть разные концепции. Как рынок он вряд ли будет существовать. Но структура крытого павильона интересна, ее стоит сохранить.

— Есть ли у вас мечты, связанные с архитектурой Калуги?

— Мечты — чтобы планомерно разрабатывались проекты развития города. Тогда появится комплексное озеленение, Воскресенская улица станет пешеходной. Нужно благоустроить Березуйский овраг. Можайский овраг, особо охраняемую природную территорию, расчистить от свалок. Идей много, их надо облечь в стратегию развития города

— Ваше отношение к новому памятнику Георгию Жукову? 

— Как скульптура — он очень высокого уровня, и площадь Победы — единственное место, где его можно было поставить.

— Но он же разрушает стилистику площади!

— Она уже давно нарушена, там поставлено восемь памятников. 

— Вы можете повлиять на восстановление понтонного моста, Воробьевой переправы?

— Я предлагаю сделать там выставочный и культурно-развлекательный центр — «Музей Оки», и от него бросить на правый берег вантовый мост.

— Здорово! Есть шанс, что мы доживем?

— Это не скоро будет, Калуга должна достаточно развиться, стать настолько инвестиционно привлекательной, чтобы у кого-то возник интерес к супер-объектам, не так быстро окупающимся, но знаковым и для города, и для того, кто его построил. 

— А когда город разовьется настолько, что можно будет ходить в белых джинсах? В бедной Белоруссии так чисто, что туфли можно месяц не чистить, а там живут такие же славяне, как мы, а не аккуратные швейцарцы.

— У вас мелочный взгляд, это не главное. 

— Что на ботинках, то и в легких. Пыль — это аллергия, астма, ОРЗ, глисты из кала пушистых питомцев, туберкулезная палочка из плевков…

— Мы должны пройти период индустриализации, в котором находятся сейчас Калуга и Калужская область, чтобы через несколько десятилетий догнать развитые регионы страны и заграницу. Героическими усилиями, на кредиты создается новая промышленность, люди перестали уезжать, из соседних областей специалисты приезжают к нам работать. «Пропасть нельзя перепрыгнуть в два прыжка, ее нужно преодолевать мелкими шажками».

— А легкая промышленность будет восстанавливаться? Вернется удивительное по качеству калужское мороженое, я смогу купить не обнинский, а калужский бублик?

— Может быть, такое разделение труда рационально. 

— Булки надо привезти, а это разрушение среды, загрязнение воздуха, шум.

— Надо развивать транспортные связи, не идти по пути натурального хозяйства. В Москве я живу в центре, воздух там значительно хуже, чем в Калуге. Главное, что Калуга развивается. 

— Какие примеры ее архитектурного развития вы можете привести?

— Конкретно — не могу, но тенденцию вижу. Например, очень достойного уровня — квартал «Комфорт Парк» на правом берегу. Реставрация происходит странно — красим фасады, замазываем лепнину и говорим, что это хорошо.

— Граждане так не говорят. Кто придумал красить только фасады, выходящие на улицу Ленина, а выходящие на улицу Луначарского, например, не штукатурить, не красить? А в этом году методику распространили и на бордюры — их побелили со стороны проезжей части, а со стороны тротуаров, где люди ходят, не тронули. 

— Это придумал Александр Дюма, когда написал про перевязь Портоса. Мушкетер не был достаточно богат, чтобы купить перевязь, расшитую золотом с обеих сторон, она была украшена только спереди. Классика. Вообще же архитектура, градостроительство — не эвристическая область, а «скучная», научная от начала до конца профессия. Нельзя ночью внезапно, по озарению нарисовать гениальный план. Архитектура находится на стыке науки, искусства…

— И санитарии! От нее зависят здоровье, жизнь. 

— Санитарные нормы во всех регионах разные.

— Как же это возможно, ведь люди имеют одни и те же физиологические потребности?!

— Нормативные акты в развитых странах сближены, а у нас пока нет, — период «дикого» капитализма. В Голландии после буржуазной революции капитализм развивался четыреста лет… Так что у нас в Калуге все впереди!