От секса до драки

Как известно, в советском кинематографе секса не было и в помине. А кем же тогда был Николай Еременко-младший, сыгравший Жюльена Сореля в фильме по роману Стендаля «Красное и черное»?

Никем в жизни, кроме как актером, не мог стать Николай, родившийся в семье народного артиста СССР Николая Еременко и народной артистки БССР Галины Орловой. Совсем малюсеньким он уже знал запах театральных кулис. Был даже такой случай, когда, заигравшись, он выбежал на сцену, весь обвешанный оружием, и попросил маму подтянуть ему штаны. Спектакль по трагедии Мольера был сорван. Но зрители надолго запомнили этот выход на публику.

Училось в школе будущее киносветило весьма посредственно. Математика для него была недоступной наукой. Да ладно — школа. С великим трудом поступив во ВГИК (со второй попытки), он умудрялся систематически прогуливать, множить «хвосты» и затевать потасовки. С курса на курс его переводили просто условно. Но он учился под присмотром великого Сергея Герасимова, который лепил из красивого беспутного мальчика будущего артиста. У режиссера было правило: в свои фильмы брать своих же студентов. Так, в картину «У озера» он забрал всех тех, на кого делал особую ставку: Н. Белохвостикову, В. Спиридонова, Н. Бондарчук, Н. Гвоздикову. А роль Алеши досталась Николаю Еременко. 

С самого начала его невзлюбил В. Шукшин. Позднее Еременко говорил, что просто чувствовал спинным мозгом его презрение, дескать, еще один актерский сынок протиснулся во ВГИК, перейдя дорогу тем, кто из народа. Но позднее, когда уже были работы в «Красном и черном» (Жюльен Сорель) и в «Юности Петра» (Меньшиков), Василий Макарович, кажется, поменял свое мнение о молодом актере. Как-то встретив Еременко на лестнице, Шукшин приветливо кивнул: «Здравствуй, Коля!». Тот на радостях полетел на крыльях.

Что значит для восемнадцатилетнего юнца бре мя славы? А она-то как раз и обрушилась на  молодого Еременко, который одним из первых в советском кино продемонстрировал на экране столь откровенную любовь, где поцелуй закончился постелью. Не такой, конечно, откровенной, как в западном кино, но от Алешиной хорошо сыгранной страсти Наталья Белохвостикова вся покрывалась багровыми пятнами. И это были только первые шаги будущего романтического героя. Впереди Еременко ждал Стендаль.

Как-то Герасимов спросил у него, читал ли он хоть один из его романов? Студент что-то невнятное пробормотал, и режиссер понял, что чтение молодого актера не очень занимает. Строго сказал: «Видишь ли, Коля, артисту, в принципе, не вредно хоть иногда брать в руки книжку. А Стендаля почитай. Да не один раз…» Вскоре стало известно, что на главную роль в пятисерийной ленте «Красное и черное» Герасимов решил попробовать Николая. Тот перепугался, зная, что эта роль уже была блестяще сыграна знаменитым Жераром Филипом. Не знаю, как Жерар, но Еременко после выхода фильма в прокат разбил немало женских сердец, и мешками получал письма от безнадежно влюбленных в него девиц. Но лично ему Жюльен Сорель не больно нравился. Это что же за мужик, который проливает такое море слез! 

Слезы — это мелочь в сравнении с тем, что Еременко предстояло второй раз отыграть эротические сцены, продемонстрировав зрителям настоящую любовь к мадам де Реналь. Демонстрация французского секса не была сравнима с тем наивным его подобием в картине «У озера». Но главное — делать все это наши кинематографисты просто не умели. Порой операторам приходилось снимать обнаженную грудь одной актрисы, голову — другой, а попу — третьей. Еременко честно признавался, что хоть в юности границы его влюбленности были необъятны, с годами он научился относиться в эротических сценах к партнерше как к другу.

 Уже позади была учеба во ВГИКе, и жизнь его в основном проходила на съемочных площадках: «31 июня», «Рыцарский роман», «Эскадрон гусар летучих», «Возврата нет», «Подари мне лунный свет». Фильмы с его участием шли один за другим. Амплуа героя-любовника закрепилось прочно. И тут начались съемки «Горячего снега». Он мечтал сыграть лейтенанта Дроздовского, человека — так себе… Режиссер его не брал, и Николай взял его буквально штурмом. Тот ошалел от такой наглости и сдался. Получился персонаж, абсолютно противоположный всем до этого сыгранным актером. Вроде бы советский офицер, и воюет так, как положено. Но при виде такого человека по спине бегут холодные мурашки.

Настоящим взрывом в советском кинематографе был выход на экраны первого отечественного боевика «Пираты ХХ века». Еременко работал без дублера, порой приходилось в течение дня находиться в воде по семь часов. Его били, роняли, один дубль чуть не стоил ему жизни. Восторг зрителей был неописуем, а вот критику картина раздражала. Что уж говорить о партийно-комсомольской номенклатуре. Зато Леонид Брежнев фильм обожал, но только все время путал: кто там наш, а кто не наш. Удивительно, но Еременко совсем не обрадовало то, что он был назван лучшим актером года. Он считал своей лучшей работой роль Жюльена, а не моториста Сергея, который всё время дерется и бултыхается в воде. Вот так на чашечках весов чиновников от культуры вымерялись пропорции секса и драк.

Конечно, всем не терпится узнать, как в таком плотном кинографике красавец-актер находил время для личной жизни? Еще будучи студентом, Николай познакомился с выпускницей истфака МГУ Верой Титовой. Расписались. Родилась дочь Ольга. А потом был развод, который Николай тяжело переживал. Был и еще один тайный брак, была и еще дочь Татьяна. Их Еременко очень любил и каждой давал свою фамилию. А вот их матери для него имели второстепенное значение. По его же утверждению, более всего на свете он любил себя, и к семейной жизни был не пригоден.

В последние годы своей недолгой жизни Николай задумал фильм о своем отце, впервые попробовав себя в качестве режиссера. Его помощником на съемках была Людмила. Она и стала его последней, кажется, самой настоящей женой. Разница в возрасте была восемнадцать лет.

Фильм «Сын за отца» был снят. Но Еременко-старший вскоре умирает, а буквально через одиннадцать месяцев от инсульта уходит вслед за ним и Еременко-младший. Ему было всего пятьдесят лет. Накачанный, спортивный, очень следящий за своим здоровьем, и вдруг смерть. Здесь многое — тайна…