Данте Дали

Сальвадор Дали — символ эпатажа и эгоцентризма в жизни и искусстве, создатель фееричного гротескного мира, в котором витает аромат духов его имени. Кто он, этот усатый испанец? Он нас дурачит или серьезно хочет дозвониться по телефонному аппарату из омара до царя морского?

Сальвадор Дали — символ эпатажа и эгоцентризма в жизни и искусстве, создатель фееричного гротескного мира, в котором витает аромат духов его имени. Кто он, этот усатый испанец? Он нас дурачит или серьезно хочет дозвониться по телефонному аппарату из омара до царя морского?

Множественность толкований только добавляет творениям и судьбе сюрреалиста загадочности и очарования. Но самые строгие критики не откажут Дали в редкостном мастерстве, его работы поистине «сделаны». В этом вы, уважаемые читатели, сами сможете убедиться на уникальной экспозиции в областном художественном музее.

Калужанам предстоит освоить монументальный цикл ксилографий к «Божественной комедии». Серию акварельных иллюстраций к шедевру шедевров Данте Алигьери заказало Дали итальянское правительство в 1951 году, к празднованию 700-летия Данте. Художник работал девять лет и создал по одной акварели к каждой тысяче строк поэта. В дальнейшем по заказу французского издателя Жозефа Форе эта серия была воплощена в графике, что потребовало 55 месяцев упорного труда и 3500 деревянных досок для изготовления 5000 гравюр.

Считается, что они обладают цветом непревзойденного качества, максимально приближающим гравюру к живописи. За заказ Сальвадору итальянцы не заплатили… На калужской выставке представлено 100 ксилографий размером 33 на 26 сантиметров. Дали лично контролировал процесс создания пластин, работа над ксилографиями была окончена полвека назад, в 1963 году, и годом позже «Божественная комедия» с иллюстрациями Дали была сдана в печать.

Кажется, вся жизнь Дали — цепь анекдотов, сплошной оголтелый самопиар. Но, посчитав, сколько квадратных метров холста и бумаги он покрыл живописью и графикой, сколько объектов искусства сотворил, ужасаешься творческой плодовитости художника. И становится понятно — он работал до седьмого пота, как шахтер в забое, как только удалялись журналисты и фотографы.

Испанцы впитывали (и впитывают) католицизм с молоком матери, даже их протестное искусство насквозь религиозно. Таков и Дали. Сохранились записи монаха отца Бруно о беседах с художником. «Бог для него есть понятие неуловимое, может, это и есть та самая субстанция, за которой охотится ядерная физика. Еще совсем юным, — поверил мне он, — я составил про ангелов таблицу. Дали воображает, что протоны и нейтроны суть ангельские элементы. Дабы оценить ангельскую ориентацию Сальвадора Дали, ориентацию, которая долгое время оставалась демонической (но ведь и дьявол тоже ангел), не достаточно ли будет обратить взор к тому, что он, будучи еще совсем крошкой, имел привычку вместе с другими ребятами забавляться тем, что до боли в глазах надавливал себе на глазницы, чтобы увидеть ангелов?».

Начав рисовать в четыре года, Дали занимался этим целыми днями в специально выделенной ему родителями комнате. В 14 лет состоялась первая персональная выставка Сальвадора в муниципальном театре Фигераса.

Дали сам описал свою бурную жизнь в автобиографии «Дневник одного гения», писал прозу и поэзию, завораживающие и провокационные. Как ни относись к его творчеству, без Дали, без безумия этого сюрреалистического католика, дышащего парадоксами, как воздухом, всемирная история искусства не полна.