Жуховицкий в поисках Дон Жуана

Не улеглось еще волнение от визита в Калугу Василия Ланового, и вот — новый десант влиятельного деятеля культуры прошлого века. Не улеглось еще волнение от визита в Калугу Василия Ланового, и вот — новый десант влиятельного деятеля культуры прошлого века.

Леонид Аронович Жуховицкий — писатель, публицист, драматург, педагог, в свой 81 год играет в теннис в сорокаградусную жару и разъезжает по премьерам постановок своих многочисленных (более 15) пьес. Он родился в Одессе, наверное, оттуда юмор и живучесть, а писательское мастерство, кроме природы, — заслуга Литературного института.

Создавший более сорока книг автор переводился на сорок с лишним языков, его пьесы более 350 раз ставились в Советском Союзе и Европе. В крохотной Швеции его книга «О любви» издана тиражом в 185 тысяч экземпляров! Последовательный диссидент с юности и до сего дня, в 1965 году Леонид Аронович подписал письмо в защиту Даниэля и Синявского.

Профессор Московского международного университета и Шведской писательской школы обстоятельно отвечал на наши вопросы в ходе пресс-конференции, за час до премьеры спектакля «Последняя женщина сеньора Хуана»

— Спасибо за ваши увлекательные книги, в частности, за апологию Интернета «Царь всея сети». Лев Толстой говорил, что секрет счастья прост: если все дурные люди объединены, то добрым нужно сделать то же самое. Как вы думаете, почему путем флешмобов или как-то еще люди не добились и не пытаются добиться ничего хорошего? Вы можете стать модератором добрых людей?

— Я могу что-то придумать, но если начинаю организовывать — всё проваливается. Интернет уже показал, что это мощная сила, которая не подчинятся ни одной власти. Он собирал на демонстрации 100 000 человек, и результаты были. Но в жизни всё меняется медленно, а в России тем более, потому что страна огромная.

— Вы впервые присутствуете на премьере своей пьесы?

— Нет. Она в течение тридцати лет ставилась в сорока или пятидесяти театрах в России и Европе. Очень яркое впечатление было от премьеры в Бухаресте, где режиссировал Владимир Гранов. Однажды в московском театре эту пьесу поставили как балет, и самые важные диалоги были сокращены — я огорчился и удивился. Я писатель традиционный в том смысле, что меня интересуют судьбы и характеры людей. Художник должен быть цензором у другого художника. Я написал пьесу — она мое произведение, а спектакль — произведение режиссера и актера. Режиссер может поставить только то, что есть у него внутри, а все люди разные.

— Вы ведете в Московском международном университете курс «Писатель за 10 часов». А вдруг все научатся писать, конкуренции не боитесь? Где взять столько читателей?

— Во-первых, в литературе не тесно, а во-вторых, те люди, которые пытаются писать, — сами активные читатели. В ближайший месяц должна выйти в свет моя книжка «О друзьях, поэтах — шестидесятниках». Там есть глава о прекрасных поэтах, которые «ухнули» в колодец времени, и их никто не знает.

Один прозаик написал в предисловии к своей книге: «К написанию разрешено». Если книга написана, она когда-нибудь может быть издана, если она не написана — она точно издана не будет.

— В Тарусе только что поставили памятник Белле Ахмадулиной. Её смерть последовала через четыре месяца после ухода Андрея Вознесенского. Каковы были отношения в среде шестидесятников? Они действительно «двойная звезда»?

— Про каждого из них я пишу отдельно, каждый был слишком крупным художником, они не сбивались в «стаю». Для меня вся книжка трагична, потому что это — список потерь, из пятнадцати ее героев в живых остался только Женя Евтушенко. Белла прежде всего музыкальна, а стихи Андрея — «богатырская игра», так я и назвал главу о нем. Я считал необходимым сохранить то, что только я знаю об этих людях. Например, на съемках фильма Киры Муратовой «Короткие встречи» по моему сценарию мы с Володей Высоцким гуляли по Одессе. И наши разговоры с ним можно было сохранить. А однажды мы с Женей Евтушенко в парке Тимирязевской академии играли в футбол, и Белла (тогда — его жена) играла с нами! Не надо стараться дружить со знаменитыми людьми. Дружить надо с друзьями, а кто-то из них со временем станет знаменит.

— Какой он — ваш Дон Жуан?

— Когда мне было 20 лет, я начал писать пьесу о Дон Жуане, веселую и оптимистичную комедию, и не дописал. Когда мне было 50 лет, то в центре Софии испугался — а вдруг я не успею дописать дело моей жизни? Все заказы отбросил и написал. Дон Жуан, может быть, самая загадочная фигура мировой литературы и человеческой истории.

Я не мистик и не верю, что статуя может тащить кого-то в ад. Я действительно угадал конец этого человека, хотя тогда не знал его. …Вторым гостем был постановщик спектакля Владимир Гранов, актер, режиссер, каскадер. В своём деле он так хорош, что преподавал сценическое движение в Сирийской академии музыки и театра в Дамаске, во Французской национальной высшей театральной школе в Лионе. Вы, уважаемые читатели, могли видеть Владимира Гранова в фильмах «Игра на миллионы», «Бедная Саша», «Досье детектива Дубровского», «Президент и его внучка» и многих других. С 2007 года Владимир Витальевич окунулся в режиссуру, в 2008 году даже ставил в Назарете (том самом!) «Еще раз про любовь».

— Владимир Витальевич, вы не опасаетесь показывать спектакль автору?

— Он практически был готов весной, за три месяца что-то изменилось в лучшую сторону — свет, оформление. Мы с Леонидом Ароновичем поддерживаем дружеские контакты с бухарестской премьеры, стараемся друг друга не пугать.

— Вы профессиональный каскадер. Что вам дает чувство физического риска?

— Люди рискуют по-разному: для кого-то риск — профессия. У нас нет бесшабашности, только Женя Богородский бил себе об голову настоящие бутылки. Всё должно быть математически рассчитано. Мне приходилось на съемках переворачиваться в машине в качестве пассажира — ощущения не самые приятные.

— Почему вы оказались в Калуге?

— Еще в 90-м году я приезжал сюда для работы над постановкой «Макбета». Когда я учился в ассистентуре, мне дали вести на курсе Голубовского сценическое движение, а там был студент Александр Плетнев, позже вместе с ним я делал много работ. Постановку эту предложил мне сделать он сам. Пьеса в отличие от засилья вульгарности и глупости на телевидении очень светлая и мудрая — о настоящих проявлениях чувств и мыслей людей.

В убедительных декорациях Максима Железнякова на постоялом дворе разыгралась последняя страница жизни записного соблазнителя.

На премьерном показе Валерий Смородин фехтовал с Карлосом (Леонид Клец). К Хуану льнула невинная Кончита (Екатерина Клейменова), а он тянулся к многоопытной Эльвире (заслуженная артистка России Надежда Ефременко). Хозяин трактира и его жена (Сергей Вихрев, Анастасия Семесенко) составили классическую комическую пару. Таинственный Исполнитель (Дмитрий Денисов) верил в своё серое дело. Публика благожелательно приняла вариации на тему легенды, охотно отзываясь и на забавные реплики, и на неожиданно трагические повороты сюжета. В театре стало одним спектаклем больше, и, глядя на горящую страстями сцену, калужанам будет где скоротать зимний вечерок — в жаркой Испании, чьих героев Тирсо де Молина пустил по свету полтысячелетия назад.