Край фьордов и синего льда

(Продолжение. Начало в предыдущих номерах.) 

Дневник капитана Николая Литау

11.08.2012 Шпицберген

К Баренцбургу подошли рано. На судовых часах было ровно восемь утра — это по Москве, но Шпицберген живёт по европейскому времени, и мы решили не тревожить утренний сон обитателей городка. Прошли вдоль причалов, сориентировались в обстановке.

(Продолжение. Начало в предыдущих номерах.) 

Дневник капитана Николая Литау

11.08.2012 Шпицберген

К Баренцбургу подошли рано. На судовых часах было ровно восемь утра — это по Москве, но Шпицберген живёт по европейскому времени, и мы решили не тревожить утренний сон обитателей городка. Прошли вдоль причалов, сориентировались в обстановке.

Склон Грён-фьорда в районе посёлка спускается ступенями. Отчётливо выделяются пять террас, возвышающихся одна над другой метров на 100. Баренцбург расположился на нижних ярусах. На причале появились люди, и мы ошвартовались.

Еще часом позже состоялась первая официальная встреча с Генконсулом России на Шпицбергене Анатолием Антиповым — это самое северное консульство в мире, и блюдёт оно российские интересы на архипелаге, имеющем уникальный международно-правовой статус.

Следуя традиции русских сказок: «Ты меня вначале покорми, да баньку истопи, а потом уж…», нас тоже сводили в столовую и помыли в сауне, а потом началась активная и очень насыщенная программа.

Первым пунктом стал музей «Помор». Экспозиция рассказывает о геологии и природе Шпицбергена, о поморах, посещавших архипелаг в древности и давших ему имя Грумант. Есть раздел, посвящённый экспедиции Владимира Русанова и его изысканиям на архипелаге. Нам показали один из 28 заявочных столбов, установленных здесь Русановым.

«Геркулес» прибыл в Грён-фьорд 28 июля 1912 года. Тогда здесь, на мысе Финнесет, на восточном берегу фьорда, была норвежская радиостанция — через неё Русанов отправлял телеграммы в Россию. И так совпало, что именно 28 июля сто лет спустя мы начали своё знакомство с русскими местами на Шпицбергене. В 10 утра «апостольский» экипаж погрузился в моторную лодку и отправился в бухту Колс, которую век назад обследовала экспедиция Русанова. Год спустя на её берегу под руководством Рудольфа Самойловича был добыт первый русский уголь.

На том месте, где когда-то стоял построенный Самойловичем домик, сегодня стоит дом-музей Русанова, который является также и приютом для уставших путников. Одну половину здания занимает экспозиция, в другой есть печь, стол, нары, можно переночевать, отогреться… Двери этого дома всегда открыты.

На берегу бухты Колс — брошенные строения посёлка с одноимённым названием и останки пирсов, с которых грузили уголь на пароходы. От пирсов была проложена железнодорожная колея, ведущая в посёлок Грумант и к руднику. Её останки можно увидеть и сейчас, пройти по рельсам в прошлое. Сам Грумант-сити осматривать лучше с воды по двум причинам: пристать к обрывистому берегу непросто, да и издали зрелище брошенного рудника не так печально. А вот берега Ис-фьорда живописны и необычно зелены.

Дальше наш путь лежал в Адвент-фьорд, где Русанов знакомился с работой иностранных шахт. Уже тогда окрестности этого залива были центром угледобычи на архипелаге. Сегодня Лонгьир — административный центр Шпицбергена. Две-три улочки с жилыми домами по обе стороны от центральной: с магазинами, ресторанами, банком, почтой…

В отдалении, на взгорке, — администрация губернатора, ещё дальше от суеты мирской — церковь. Боковые улочки пустынны, главная заполняется публикой в зависимости от того, стоит у причала туристический теплоход или нет.

Яхты здесь гости нередкие. Гольфстрим обеспечивает приличные для Арктики условия: относительно тепло, льда всё лето почти не бывает. Получение разрешения на плавание в архипелаге просто и понятно. Представленные нами документы удовлетворили администрацию, и, уплатив экологический сбор в размере 150 крон с человека, мы получили желанный документ. На паспорта же наши никто даже не взглянул…

Наша цель — Мимер-бухта, расположенная в одном из тупиковых ответвлений в глубь Ис-фьорда. Здесь располагается поселок-призрак Пирамида.

Мы ошвартовались к причалу поздно вечером и отправились знакомиться с окрестностями. Первый сюрприз — посёлок законсервирован! А не брошен и разграблен, как это характерно для нашего Севера. Стёкла целы, дома закрыты, на улицах чистота и порядок. Несколько человек работает в Пирамиде, поддерживая городок в приличном состоянии, открыта гостиница и развивается туризм.

Место одно из самых живописных на Шпицбергене. Экипаж единодушно отметил, что выглядит этот мёртвый город гораздо лучше, чем полуживые города и посёлки нашего Заполярья.

Этим визитом как бы подводился итог нашей первой недели на Шпицбергене. «Апостол» избороздил Ис-фьорд вдоль и поперёк, побывал во всех закоулках, где плавал «Геркулес». В библиотеке поселка экипаж яхты встретился с жителями Баренцбурга. Вообще встреч неожиданных, приятных и удивительных было немало. А скольких земляков встретили мы на Шпицбергене! И Питер, и Москва, и Калуга, и Тверь — вся «апостольская» география. Только Сергей Бармин остался одиноким северодвинцем на архипелаге.

Дневник юнги Анны Золотиной

12.08.2012 Лонгьир

Аккуратные покрашенные домики, почти у каждого коттеджа — машина, снегоход, велосипед, детские площадки. На стенах висят лыжи, доски для сноуборда. Целая улица сувенирных магазинов. Таков Лонгьир — современный европейский городок, будто и не Арктика даже. А где ржавые трактора, брошенные дома, разбитые стекла?

Я привыкла к таким пейзажам. А здесь, пожалуйста, бары, рестораны! Но все же на одну свалку я набрела, и у норвежцев есть что-то нам родное! В Лонгьир приятно зайти, отвлечься от тягот скитаний по северным морям. В кафе хорошо отдыхается от камбуза, киселя, от тоски по куску мяса. Можно попробовать кита и нерпу, вина выпить приятной комнатной, а не каютной температуры. В порту есть душ, но удовольствие не бесплатное — четыре минуты пресной горячей воды стоят 10 крон (50 рублей). Я решила себя побаловать и взяла «четыре по четыре». Шестнадцать минут блаженства, голого, чистого счастья.

Покидая Лонгьир, зашли в музей воздухоплавания. Там много всего: газеты времен Нансена, макеты кораблей, фотографии дирижаблей и старых самолетов. Поглазев на все это, села перед экраном, где транслировался русский документальный фильм о спасении команды дирижабля «Италия». Многие знают эту историю по фильму «Красная палатка». Но что меня в нем потрясло — это кадры охоты на белого медведя с борта ледокола «Красин».

Подстреленный зверь с перебитым позвоночником ползет на передних лапах, волоча задние, вертит мордой, ища глазами медвежонка, которого уже изловили герои и тычут в пасть испуганному, рвущемуся из рук малышу бутылку с молоком. Камера показывает след на снегу, что тянется за раненой медведицей, — долгий путь. Второй пули жалко или требуется сделать подлиннее фильм?

Снова в кадре животное. Все медленнее двигается огромное, мощное тело, боль становится невыносимой. Медведь вытягивается, запрокидывает морду и кричит. Фильм без звука, но я слышала! Непонятно, зачем убивать? Никакой угрозы медведь не представлял. Зачем?! Через минуту получаю ответ: тушу поднимают на веревке и все по очереди запечатлевают лики свои человеческие, довольно скалясь, резвясь и щелкая медвежьей мертвой пастью.

В администрации губернатора нас предупредили: в случае встречи с «хозяином Арктики» стрелять в него стоит резиновыми пулями, причем новыми, потому что старые черствеют и ими можно покалечить или даже, не дай Бог, прикончить мишку. Ну, я вам скажу, после такого фильма и резиновой обидеть постесняешься

(Продолжение следует.)