Чудесный лес Антона Першина

Лестница вползает на третий этаж кабинета змеиной походкой, извиваясь, как лиана. Кресло прогибается под вами чашечкой цветка, ванная — волшебный гриб из «Алисы в Стране Чудес». Все это и многое другое — творения рук нашего земляка, мастера-самородка Антона Першина.

Лестница вползает на третий этаж кабинета змеиной походкой, извиваясь, как лиана. Кресло прогибается под вами чашечкой цветка, ванная — волшебный гриб из «Алисы в Стране Чудес». Все это и многое другое — творения рук нашего земляка, мастера-самородка Антона Першина.

Каким ветром в поселок Стекольный Завод Козельского района занесло семена идей Арт-нуово? Но родство с этим чудом налицо. Термин обозначает элегантный многожанровый стиль, процветавший с начала 1890-х годов до первой мировой войны. Он был протестом веку машин и массового производства. Поэтому сейчас его актуальность стократ возросла. В основе стиля столь модный сегодня экологизм, поклонение природным формам, их гибкой непредсказуемости. Органически оплывающие работы Антона Першина в родстве с всемирно известным шедевром Антонио Гауди, Эмиля Галле, Луиса Комфорта Тиффани, Виктора Орта.

С выяснения художественной родословной мы и начали беседу с мастером.

— Самое близкое, что я видела вживую, к вашем творчеству — лестница в особняке Рябушинского архитектора Федора Шехтеля. Так?

— Да! Это похоже на естественные формы!

— Кто для вас бог в дизайне?

— Природа! Круче, чем она, никто не придумает. Я просто подчеркиваю ту форму, что она создает, придаю функциональность.

— Где вы этому научились? Где ваши корни?

— Отец, Евгений Григорьевич, родился в нашем поселке, самоучкой освоил резьбу. В армии служил в Белоруссии, там оформлял как резчик музеи «Брестская крепость», «Беловежская пуща». Вернулся на родину и женился… на ленинградке — она приезжала на лето отдыхать к родне. Переехал с женой в северную столицу, окончил там художественное училище как художник-оформитель, работал по оформлению городских праздников.

Там я и родился в год Московской Олимпиады. А еще через год мы вернулись в Стекольный Завод, хотя отцу давали место в Ленинграде, двухкомнатную квартиру. Он привык к природе, лесу — сельский житель. Отец сам построил дом. Теперь и я рядом с ним построил крупную двухэтажную шестистенку. Наш поселок — бывший военный городок. Сейчас на всей улице только наши дома остались. Заходят волки, кабаны.

— Когда вы начали столярничать?

— Топор взял в руки в пять лет. Сначала рубил дрова, помогал отцу корчевать, Потом, уже в школе, когда начались уроки труда, серьезно занялся резьбой. Когда я окончил школу, в стране шла перестройка — промышленность остановилась, работы не было, денег не было. Встал вопрос о выживании. В семье нас трое детей, поэтому поучиться не пришлось, сразу нужно было начинать работать. Два года помогал отцу в резьбе. Затем служил в армии в Москве, резал там двуглавых орлов для Генерального штаба, Министерства обороны. Потом женился на тезке — Антонине из Козельска. Сейчас у нас трое детей — девятиклас-сница Вероника, первоклассник Дима, а Ярославу — четыре года.

— Каков ваш статус сегодня?

— У нас в стране нет такого понятия — ремесленник. А ведь на кустарях держатся народные промыслы. Мы не перекупщики и не производственники. Все, что я делаю, — штучные вещи, их нельзя сделать десятки, сотни, потому что сам материал уникален.

— Где вы берете материал?

— Рядом — национальный парк «Угра»,  в нем — военное лесничество. Оно зачищает бывшие военные объекты, проводит рубки ухода. Там рубят старый лес, мы выкупаем его, платим за кубометры. Сами корчуем, сами вывозим. Раньше с отцом, теперь в одиночку. Работаю только вручную, топором — электропилы не берут, сгорают и металл, и мотор. Дерево по плотности как металл — дуб, вяз. На обработке вяза резец рубанка сгорает очень быстро. Зато и служат предметы из такого дерева вечно.

При транспортировке приходится поднимать руками бревна по двести килограммов, а на ломике — по полтонны.

— Но ведь главное — найти то, что нужно?

— Да, и это долгая история. Когда мне было шесть лет, ходили мы с отцом за грибами, увидели причудливую, всю в наростах капа, сосну. Но отец с дядей не смогли ее вывезти. Прошло 25 лет, ездили с братьями в те места. Увидели это дерево обгорелым, поваленным. С трудом вывезли. И я вырубил из него дракона. Работа чисто ручная, во все сезоны — на улице, в помещении с топором жарко и тесно.

Плетеную трехэтажную лестницу мы с отцом «подбирали» и делали год. Теперь она стоит во Внукове. Каминная труба из целого ствола дуба — работа трех лет.

— А музыка помогает в работе?

— Когда обдумываешь, делаешь эскиз — слушаешь Баха, Моцарта. А при выполнении, под топор — что-нибудь ритмичное, современное.

— Наверное, опасно бродить по таким дебрям.

— Животных встречали. Искали с братьями дуги для кресла-качалки, набрели на семейство кабанов. Собирали с отцом плавник по берегу реки — спугнули огромного лося. Он удалился с достоинством, не спеша.

— Кто ваши заказчики?

— Из большого когда-то поселка народ перебрался в Москву. Они приезжают летом отдохнуть, видят мою калитку (фирменный стиль!) и хотят чего-то подобного.

Полюбоваться на чудо современного умельца вы сможете на сайте www.mir.dikoviyn.ru.