Забытое, но такое родное слово! «Стиляги» — первый фильм нового года, ярко разрекламированный и уже обговоренный у Малахова на телевидении.
Пошла смотреть в «Центральный». Второе января, народу немного, только что оторвались от обильных яств, а вот поди ж ты, явились… И в основном молодежь. Мы с моим родственником — чуть ли не единственные современники того удивительного периода, когда в конце пятидесятых наша молодость совпала с появлением ярких, нестандартных персон — только он прошел это во Львове, я в Москве, в МГУ.
Брюки-дудочки, волосы по плечам у девчонок, взбитый кок у парней, галстуки с обезьянами, ботинки на толстенном каучуке, джаз, сборища на квартирах…
Рядом с двумя серенько-скромненькими платьицами (одно — на лекции ходить, другое — в театр и в гости) выглядел этот выпендреж (как теперь бы сказали) как пощечина общественному вкусу. Объединялась манера одеваться, вести себя раскованно, вызывающе общим понятием: стиль. Помнятся вирши: «Мы стилем пашем, мы стилем жнем, под стиль мы пляшем, под стиль поем».
У Валерия Тодоровского мастерство в генах: отец Петр Тодоровский создал пронзительный «Военно-полевой роман» и ядовитейший «Анкор, еще анкор», сын — «Любовь» и «Страну глухих». Оба внедряются в духовную суть времени. И как всегда, когда в прошлое всматриваются из нынешних дней, результат становится временами тенденциозным. Карикатурным. Но, может, так и надо? Чтобы поправить наше ностальгическое умиление и грозно сказать: опасно — заминировано!
На экране — мюзикл, первый в российском кинопрокате, профессионально звучащий во всех ключевых моментах, когда решаются судьбы и бушуют эмоции. Рабочий парень, дитя жуткой коммуналки, вламывается в чужую среду, где разрешено абсолютно все, что запрещено. И ему там хорошо. А то, что простился с комсомольским билетом, — пустяки. Выбор сделан!
Мелодии — семидесятых — восьмидесятых, события — полувековой давности, а как органично сочетание! Почему? Да потому что в каждом поколении живет отрицание системы «будь, как все» и страсть ярко продемонстрировать свою индивидуальность.
Все узнаваемо в киноленте, кроме одного: не вспоминаются отряды «комсомольцев-добровольцев», громивших идеологическую заразу. Не было осуждения стиляжничества, скорее — зависть! Они могут, а мне — слабо! Не было в реальности классовой ненависти, которую навязывает нам кинофильм, не слышали мы о гневных ликах энтузиастов с комсомольскими значками на груди.
В группе был у нас парень, москвич, представлялся не иначе как Серж, а не Сергей. Говорили, что прогнали из Гнесинки, и за «корочкой» переместился на девчачий филфак. Бегло музицировал, среди наших провинциальных мальчишек смотрелся эдаким павлином. Стоит в памяти картина: встреча Нового года в холле седьмого этажа общежития на Ленгорах — и Серж дает мастер-класс рок-н-ролла. Тогда это было чудо! Цирк! Никто так не умел. Мы все на польках-краковяках-вальсах воспитаны были. Осуждали мы Сержа? Да ни Боже мой! Без него студенческие будни текли бы серо и уныло.
Из того бытия память сохранила заголовки правдинских статей типа «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь». Фельетонисты Заславский, Нариньяни мощно громили все, что хоть как-то соприкасалось с Западом, в частности, с «музыкой толстых» — определение родил Максим Горький, и оно щедро цитировалось. Саксофон под запретом и приравнен к огнестрельному оружию — это как? Браво, Тодоровский! Фильм тычет нас в нашу пачкотню, как оскандалившихся котят… А «Камасутра», закамуфлированная под задачник по геометрии и вызвавшая остолбенение у отца героя фильма? Эпоха сексуальной революции на горизонте еще не просматривалась…
Мы полны негодования по поводу падения нынешних нравственных устоев. Разваливаются на глазах. Фильм доходчиво объясняет: так было, есть и будет. Три поколения стиляг пронеслись перед зрителем: канкан двадцатых годов, «коктейль-холльные» забавы шестидесятых и вот они, нынешние, раскрашенные под «эмо» и «готов»! Финальная массовка, когда на фоне пустынного центра Москвы с Моссоветом во главе проносится разноцветная армия «протестантов» всех времен, — грандиозна. Тут без компьютерных услуг не обошлось, это вполне объяснимо. Не забудешь вещую фразу бывшего московского авангардиста, ставшего дипломатом: «Если бы ты, вот такой, появился на Бродвее, тебя бы тотчас же забрали. В Штатах стиляг нет!»
Еще одно свидетельство того, что Россия по ошибке и по своей национальной оголтелости подключилась не к западной цивилизации, а к канализации. Стиляги бессмертны, хотите вы этого или нет…
Прочтите лозунг на изгороди возле стройки напротив ДК «Строитель». Если разберете, конечно: он выполнен в стиле граффити — что тоже элемент нынешнего стиляжничества: «Мы такие, какие мы есть!» Вот истина! Не умерить ли нам свое беспокойство о чудачествах поколения next! Пусть бы каждый сходил с ума по-своему…
Татьяна ПЫЖИКОВА
Комментарии
Больше по теме
Не изменяя авиации. Не стал пилотом, зато отвечает за аэропорт в Калуге
Дожать собственника. Калужане не прекращают тонуть в фекалиях
«Страшно до сих пор». Как живёт Злата Липовая из Козельска после похищения