Калужские Помпеи

Мы не раз писали о художественных достоинствах и незавидной судьбе разрушающихся и разрушаемых произведений монументального искусства.

Остались ли в Калуге мастера, владеющие этой трудоемкой техникой? Мы встретились с заслуженным художником России Тамарой Таненковой, которая вместе с супругом, Николаем Любченко, за 30 лет оформила в области более 90 зданий.

Когда в СССР развернулось строительство блочных домов, встал вопрос об их украшении. У нас в области он был решен на редкость успешно благодаря мастерству, таланту художников-монументалистов. Сграффито, мозаики, росписи в технике альфреско, рельефы до сих пор придают уникальность десяткам зданий не только в Калуге, но и районных центрах.

Дом художника, где проходила беседа, тоже украшен творческой парой. Тамара Таненкова рассказала, что путь Николая Любченко к большому искусству был труден. Родился он в селе Пески Сумской области Украины. Детство выпало на военные и послевоенные годы. Отец погиб на фронте, и семья ученика интерната не имела возможности даже краски купить. Тамара Филипповна рассказала о детстве супруга такой случай. «В школе учительница попросила детей нарисовать кувшинчик, он и нарисовал, да так хорошо, что учительница очень хвалила Колю. А детям было завидно. На перерыве девочка, послюнив пальчик, потерла рисунок. Да как закричит: «Так це ж козячье ***!» И дети стали смеяться. У Коли не было красок, и он нарисовал, чем мог».

В Ромнах мальчик занимался в студии самодеятельного художника, затем окончил Кролевецкое ПТУ по подготовке мастеров ковроткачества. В 20 лет Николай Любченко поступил на подготовительное отделение мастеров монументальной живописи при Строгановке. Уже став студентом этого прославленного вуза, встретил на курсе свою вторую половинку, киевлянку Тамару. В чувствах ей признался на Котельнической набережной: «Я тебя люблю и любить буду, даже когда ты будешь старенькой». «И это было правдой», — сказала Тамара Филипповна. «Мы прожили вместе как единое тело и един дух 34 года. И он был надежной стеной-опорой, и девизом его было: в нужное время молча подставить плечо слабому и нуждающемуся».

Семейное счастье было не помехой, а подспорьем в творчестве. Дипломной работой Николая стал гобелен для советского посольства в Монголии, в Улан-Баторе. Произведение в 1970 году было удостоено Большой золотой медали ВДНХ!

В том же году супруги были направлены на работу в Калугу, став первыми профессиональными художниками-монументалистами в городе.

— На каких зданиях остались ваши отпечатки пальцев?

— Все не перечислишь! Технику рельефа для Дома художника мы подсмотрели, когда московский художник Элеонора Жаренова выполняла два рельефа на здании ВНИИМЭТа.

— Хоть эти работы и окружены аляповатой рекламой, но сохранились.

— Да, но появились трещины, и надо позвонить художнику, вызвать ее для реставрации. Для рельефа сначала сваривается объем из стального прутка, затем отбтягивается металлической решеткой. Следующий этап — грубое нанесение слоя бетона. На финале — быстрая и точная работа художника. Мы использовали цемент марки 600, раствор привозили готовым с предприятия, находившегося на Середе. Когда мы работали над рельефом Дома художника по своему эскизу, однажды привезли КамАЗ цементного раствора лишь в пять часов вечера. Вся команда: мы с супругом, Борис Пугачев, Сергей Гоздинский, Николай Кондратьев, Александр Калмыков, уже устали. Но цемент ждать не может, он застынет! И мы работали до пяти утра, вручную поднимая ведра на шаткие леса…

— Вы страховались, пристегивались? На такой высоте, да еще ночью, в свете прожекторов, работать мастерками!..

— Нет, хоть доски под ногами прогибались, но несчастных случаев не было ни разу. Особенно запомнилась работа на здании КЭМЗ — 11 ярусов лесов! Сграффитто на заборе ВНИИМЭТа (ныне он снесен) я делала с двумя помощниками. Один из них при замесе раствора не записал количество баночек колера. А ведь оттенок после высыхания должен совпасть с ранее выполненным куском рисунка.

— Какова техника сграффито?

— Она требует точности и скорости, как фреска, что в переводе означает «свежий». По цементу можно работать, пока не произошла химическая реакция, пока он не схватился. Можно нанести один поверх другого до пяти слоев окрашенной смеси каждый толщиной до сантиметра. Слой затирается, пока не выступит известковый раствор. Через час на него наносится последующий слой, и только в этом случае образуется монолитное скрепление.

— Сколько времени нужно, чтобы из этого «слоеного пирога» можно вырезать рисунок?

— Часа три, поэтому на день делают заготовку размером не более двух квадратных метров.

— Зато держится такая работа как камень!

— Да, например, сграффито Дома художника было закончено осенью 1979 года, и все цело. Только там, где течет с неотремонтированного козырька крыши, рисунок немного повредился.

— Поэтому разрушаются и другие работы. Можно ли отреставрировать сграффито Владимира Животкова, изображающее воинов, на доме по улице Пушкина в какой-то другой технике?

— Сграффито — технология, изобретенная еще в Древнем Риме, и улучшить ее невозможно. Наносить на цемент современные полимерные материалы нельзя, они просто не прилипнут, очень скоро встанут «шубой». Самый первый этап работы — эскиз, потом рисунок в натуральную величину переводится на плотную бумагу, картон. Картон прибивается к свежей штукатурке, и рисунок обводится специальным колесиком, оставляющим след. Петлеобразным ножом вынимается штукатурка, обнажается слой с определенной окраской. Главное — торцы срезать наискосок, чтобы вода стекала. Иначе рисунок быстро разрушится.

— Остались в Калуге художники, которые смогут качественно отреставрировать сграффито?

— Большинство уже ушли из жизни, я в одиночку не возьмусь. Татьяна Духанова (профессиональный монументалист), Владислав Собинков тоже сделали в Калуге несколько работ. Важно, чтобы цемент, песок, светостойкие пигменты были соответствующего ГОСТу качества.

…Мы непременно расскажем о том, как супруги Николай Любченко и Тамара Таненкова делали из меди полутораметрового Чебурашку для детского кафе, громадные гобелены для дворцов культуры, барельефы для пединститута и многие другие ныне уничтоженные приметы культуры области. Восстановить художественный уровень архитектурной среды — задача сложная. Справимся ли?