Двое братьев на «Смоленке…»

Удивительная экспозиция живописных и скульптурных работ двоих братьев проходит в Калужском музее изобразительных искусств. Двоюродные братья, заслуженные художники России Владимир Тараканов и Евгений Долгачев назвали свою экспозицию «На старой Смоленке».

Судьбы сыновей двух сестер сложились драматично, но продуктивно. Владимир Тараканов родился в 1935 году в Сталинграде, окончил отделение скульптуры Одесского художественного училища. В Суриковском училище он занимался в мастерской прославленного скульптура профессора Н. В. Томского.

В шестидесятые годы монументы, созданные Владимиром Таракановым, украсили ряд городов и поселков страны. В семидесятые годы в его творчестве появилось стремление к предельному обобщению, проявленное, например, в мраморном «Портрете матери». Мастер создал жанровые многофигурные композиции — и конкретные, и образные, и совсем абстрактные.

Работы Владимира Алексеевича — метафоры, застывшие в бронзе. «Авиатор» парит над земным шаром вместе с орлом. «Девушка со скрипкой» — мир поющей души, где инструмент — сама музыкантша. «Словно вдоль по Питерской» — не просто портрет подвыпившего мастерового. «Сеятель и хранитель», русский мужик стоит, как вратарь на воротах, и все мечи истории бьют по нему.

Евгений Долгачев родился в Челябинске, но духовной своей родиной считает Можайск. После учебы в знаменитом левым направлением Молодежном объединении МОО СХ СССР художник активно работал на пленэрах и творческих дачах и на Черном, и на Белом морях. Но сердцевиной его искусства стал вид с косогора, где стоит дом художника. С него видны не просто дома, деревья, овраги, холмы, а открывается вид на тысячелетие истории России.

Трое защитников трех веков сошлись на полотне, посвященном Смоленской дороге. Орел парит над монументом, новобрачные пришли поклониться памяти спасителей, мальчишка гонит по косогору колесо. Не дай бог стать ему очередным героем…

А вот видение Николая Чудотворца стоит над трактом на Москву. Небесный заступник распростер руки, и пусто стало то место, с которого Наполеон наблюдал за сражением. Великолепие облачных громад — отражение деревьев и колоколен Земли.

Рассказ Владимира Тараканова — что роман о двадцатом веке — его не так просто уместить на газетной странице.

— Наши с Евгением матери — двоюродные сестры, родом из Иркутска. У дедушки была мельница, а бабушка содержала постоялый двор на Сибирском тракте. У обоих было по десять детей, и, овдовев, они стали жить вместе (наш прадед погиб в Первую мировую войну). В огромном доме, построенном дедом, до сих пор размещается детский сад. После раскулачивания моя мать — ей было семнадцать — села на поезд и уехала куда глаза глядят. На Дальнем Востоке она вышла замуж за моего отца, военнослужащего, тоже сироту, выросшего в детском доме. Позже мы переехали в Новороссийск, где жил дядя отца.

Началась война, немцы оккупировали город, и нас повезли в «телячьих» вагонах на работу в Германию. Мне было семь лет. Ехали целую зиму. А весной нам повезло — наша семья понравилась в Виннице одной польке, она нас приютила.

Мой отец был заместителем начальника по снабжению Черноморского флота (кстати, калужанина!). Их обоих по доносу арестовали и расстреляли в 1942 году в Геленджике. Отца реабилитировали в 2003 году, мы с сыном видели документы его дела. Когда наши войска освободили Винницу, мать арестовали как жену врага народа. Через десять лет ее разыскала моя учительница. И я, студент Одесского художественного училища, ездил к ней на каникулах в поселок под Челябинском. Там мать встретилась с сестрой, тоже репрессированной (будущей матерью Евгения Долгачева).

С 1948 года я пять лет воспитывался в детской трудовой колонии. Там была прекрасная атмосфера, дисциплина. Я научился и пахать, и столярничать, и ковать, и водить машину, и работать на тракторе. Именно там учительница рисования подготовила меня к поступлению в художественное училище. Первой моей работой был бюст учительницы, и с ним я поступил в Одесское училище. Директор колонии поспособствовал — помог получить отличный аттестат. Он умер в 1994 году. Я успел до войны на Украине сделать и установить мемориальную доску в память о нем.

После училища меня послали в Москву, и, к удивлению, я поступил в художественный институт им. В.Н. Сурикова, хотя на курс принимали всего девять человек…

— Расскажите о композиции «Сон охотника».

— В лесу под Переславлем-Залесским напал на меня кабан, повалил, одежду разорвал. Собаки вцепились в него, я сумел вырваться и взобраться на тонкое дерево, кабан не может смотреть вверх: видит — меня нет, и через некоторое время зверь ушел…

— Все представленные работы очень дороги. Раньше расходы брал на себя Союз художников. А как удается делать отливки сейчас?

— У нас на художественном комбинате был прекрасный литейный цех, но рейдеры его отобрали. Теперь не только отливать, но и хранить работы негде. Небольшое помещение оставалось в Бабушкине, в Москве. Работы кочуют по выставкам, очень многие я подарил, например, в Музей-квартиру Гоголя.

Вот эта работа весит 80 килограммов. За отливку из моей собственной бронзы я заплатил 100 000 рублей. Работы не могут окупиться, я их не продаю.

-У вас с братом разница в возрасте — двадцать лет, а творчество очень родственно…

— Хоть судьба и разметала наши семьи, мы всю жизнь общались, я помогал Дмитрию чем мог — и в выборе учебного заведения, и в поисках работы, и дома на «большой земле» — ведь переехать из Свердловска было непросто.

…Так кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» продолжает отражать красоту родной земли и ее работников. Двое братьев, один — в металле, а другой — на полотне, рассказывают «о доблестях, о подвигах, о славе». Не пропустите выставку, калужане!