Витязь на Пегасе

Калужский поэт Вадим Терёхин удостоен высшей награды в номинации «Поэзия» VII Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь».

Серебряный «Витязь» уехал в Республику Беларусь, а бронзовый — в Грузию. Книга «Стихи от Вадима» принесла автору весомую статуэтку воина в сверкающих доспехах.

Все страницы книги «Стихи от Вадима» пронизаны печалью и любовью. Даже самая внешне благополучная жизнь трагична по сути. Непонимание этого ведет к «окаменелому нечувствию». Автор сказал в предисловии: «Печаль о том светлом мире, который мог быть, но поврежден пороками и грехами, о том, кем мы могли стать в нем, но не стали из-за своей гордости, жадности, властолюбия, присуща в той или иной степени всем людям». Автора нескольких книг стихов, которые переводились и издавались в Сирии, Бахрейне, ОАЭ, Вьетнаме, Македонии, Китае, Италии, и многочисленных публикаций в толстых журналах мы расспросили об истоках его творчества: 

— Вадим, какими были первые впечатления вашего детства? 

— Папа и мама — инженеры, отец работал мастером литейного цеха на машзаводе, а мать — инженером на «Калугаприборе». Меня всегда тянуло в гуманитарную область, но я последовал совету родителей, получил инженерную специальность. 

Я закончил Казанское высшее командное военно-инженерное училище ракетных войск с дипломом инженера-механика по летательным аппаратам. Пять лет я служил начальником электромеханического цеха в городе Ленинске на космодроме Байконур.

— Вы присутствовали при взлете космических кораблей? 

— Да, при запуске «Бурана», это хорошая тема для мемуаров. Потом начались грозные 90-е годы, армию начали сокращать, закрыли программу «Буран», да и сам космодром был в большом упадке. Я уволился из Вооруженных сил в звании старшего лейтенанта. Полгода не хватило до капитана! Если бы все было стабильно, я бы не уволился, и не было бы никаких книг. А литература влекла всегда, в военном училище была примета: если я появился в казарме, значит, закрылась библиотека. И после увольнения поступил в Литературный институт им. М. Горького, через который прошли все классики XX века. 

— Когда вы написали первые стихи? 

— В школе, подражание Есенину. Причем очень долго ничего не получалось, но однажды количество попыток во что-то перешло, я увидел поэзию в другом свете.

— Кто из преподавателей повлиял на вас сильнее других?

— Сама атмосфера была очень творческая. Поступали туда люди из всего СССР, конкурс был 300 человек на место. На творческий конкурс нужно было подать творческие работы, и, к моему удивлению, я его прошел. 

— Чье влияние было сильнее всего? 

— Повлияли очень многие. В то время преподавали Юрий Левитанский, Владимир Костров. С Владимиром Андреевичем я и сейчас очень дружен. Семинар по Борису Пастернаку вел его сын Евгений Борисович. 

В этой среде мы общались с поэтами Юрием Кузнецовым, Владимиром Крупиным, Валентином Распутиным, Станиславом Куняевым. Это было не поверхностное знакомство, они стали моими старшими товарищами. Я несколько раз приглашал Валентина Григорьевича в Калугу, мы проводили его встречи с читателями. 

С Александром Исаевичем Солженицыным в 1998 году мы ездили по семи малым городам России, по Калужской области. Он посетил Калугу, Оптину Пустынь, Пафнутьев-Боровский монастырь, Козельск, Медынь, Мещовск и Юхнов. Принимали его залы, разделенные на две части: одни проклинали как губителя СССР, другие превозносили как пророка. Он большая, сложная личность, оценить его творчество однозначно нельзя.

— Как вы назвали свою первую книгу? 

— «Прозрачное время», она вышла в 1994 году. А первая публикация прошла 1990 году в газете «Молодой ленинец». Это было воплощение мечты, трепетное событие. 

— Можно ли научить писать стихи? 

— Этому учили всегда, еще в пушкинском лицее. Научить рифмовать можно любого человека, но поэзия заключается не в этом. Кольридж сказал о ней: «Лучшие слова в лучшем порядке». Я считаю, что это — открытие мира с совсем другого входа, взгляд на ранее не замечаемое никем, и самим поэтом. Поэзия — это удивление, недосказанность, а не повествовательный жанр. Язык поэзии — метафоры, иносказание. 

— Назовите любимых, самых близких вам поэтов? 

— Первый — Пушкин, как это ни банально звучит. Из XIX века, прежде всего, Боратынский и Тютчев, начала XX века — Ходасевич и Иванов, Набоков и Бунин. До сих пор мои настольные авторы — Николай Заболоцкий и Арсений Тарковский. И сейчас есть замечательные поэты, но народ их не знает, их мало изучают, да и купить книги современных поэтов почти нельзя: Сергей Гонцов, Андрей Фролов, Григорий Вихров, Евгений Семечев и еще многие. 

…Литература не закончилась, не осталась в Золотом и Серебряном веке. Ее древо шелестит зелеными листьями. И охраняет его витязь в золотых доспехах. В Калуге на этом посту — офицер-ракетчик, организатор культуры поэт Вадим Терехин. Читайте стихи, написанные не только в XIX веке, но и в XXI.