«Курьер» в будущее

Калужскую драму постигла удача. «Курьер», поставленный по повести Карена Шахназарова, оказался не ремейком перестроечного фильма, а актуальным, веселым событием. Он показал, как перевернулись нравы.

«Я мечтаю нравиться всем мужчинам, и всех презирать, и ехать за рулем спортивного автомобиля». Это заявление героини, представительницы «золотой молодежи», в 1986 году казалось верхом цинизма. Да и делала она это признание не всерьез, а в порядке душевного стриптиза, чтобы эпатировать «предков». Сегодня же большинству непонятно, что странного в этом общепринятом желании.

Повествование ведется от лица постаревшего Ивана. Убеленного «ветром перемен» рассказчика играет народный артист России, лауреат премии «Золотая маска» Михаил Пахоменко. Герою сегодня было бы лишь 48 лет, но по тому поколению «реформы» прошлись катком. «И с отвращением читаю жизнь мою, …но строк печальных не стираю», — так вслед за Пушкиным может повторить взрослый Иван, достигший фазы «позднего послушания».

Даже в богатой коллекции ролей артиста эта выделяется пронзительностью. Старт судьбы самого исполнителя был отнюдь не мажорен. И тем больнее ему видеть слепоту молодого Ивана: «Напрасно вы первую юность свою проворонили, будто бы дурни последние, и с прискорбием в вас я себя узнаю».

Ивана воплотил гитарист Григорий Бирюлин. Роль стала как бы предысторией образа Солнца в спектакле-фениксе Александра Плетнева. К своей чести, музыкант неоднократно заявлял, что артистом себя не считает. Тем достойнее выглядит его работа. Московский режиссер Виктор Стрельченко раздал роли так, что артистам и играть-то было нечего. Они сплели органичные яркие образы из нитей своих судеб, каждое слово, каждый жест были им понятны до дна.

Инфантильный подросток Иван носит вязаную красную шапку на манер фригийского колпака. Он начинает спектакль, обнажая на авансцене свое бледное, как личинка, тело. Его любимое положение — лежать в позе эмбриона на диване. Пассивно-агрессивный протест против культуры отцов — явление хрестоматийное, он обеспечивает прогресс. «Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел». Главное, чтобы протест касался сути, а не формы, иначе «из личинок-хиппи разовьются страховые агенты».

Ивану, находящемуся в стадии душевной «линьки», нанес удар под дых отец (Валерий Смородин). Он оставил семью ради молоденькой, когда сыну так нужен образец. Еле-еле успевавший в школе отпрыск двух учителей провалил экзамены в вуз и теперь на непыльной работенке ждет призыва в армию.

Здесь он столкнулся с кругом мажоров. Сегодня смешно сравнивать пресловутые «привилегии» советского академика с нынешними доходами вчерашнего двоечника, лавочника, торгующего сальмонеллой. Но в 1986 году чувства мальчика были задеты неравенством, ведь его мать — учитель истории, и даже в снах ему римские легионеры являются.

Кстати, мать (Светлана Никифорова) не пишет ночами тома «учебных документов», как ее сегодняшние коллеги, а со вкусом проверяет сочинения учеников, изобилующие «перлами». Публика постарше покатывается от хохота, но людям, взращенным на тестах ЕГЭ, ответы не покажутся странными.

Академик (Леонид Клец) усердно пишет книги, любит свою семью (в отличие от патера героя). Его обколотые ботоксом, с приклеенными волосами жена и мать (вставка актуальных штрихов) — классические мещанки. Тонко сыгран образ матери корифея (Роза Якимова), очень видно, что она из «бывших», из купчих, агрессия просто зашкаливает.

Наследницу семейства поразил курьер-нонконформист. Речь пресыщенной студентки МГУ почти не интонирована (признак психопатии). Юная исполнительница, Екатерина Буреничева, точнее своего экранного альтер эго показала душевную пустоту. Повесть Шахназарова — экскурс в психопатологию.

Мажорка ввела мальчика из хрущевки в свой круг «шикарно одетых и очень страшных» подруг и спортивных молодых людей. Печально смотреть на юных качков-боксеров — скорее всего, они погибнут в войнах передела собственности, создания первичного капитала.

Главный режиссер театра так волновался перед сдачей спектакля, что даже попросил немногочисленных гостей пересесть с первых рядов, чтобы не смущать артистов. Постановщик же сделал все, чтобы слить воедино зал и сцену. Персонажи выходят из зрительных рядов, а счастливчиков из правой ложи бельэтажа ждет сюрприз. Дмитрий Казанцев найдет там инопланетянку!

Глубина и ширина сцены ограничена блестящей декорацией. Она, как зеркало рефлектора, направляет поток энергии. Действо идет в форме ток-шоу, артисты произносят реплики в микрофоны, хотя у них хватило бы профессионализма охватить зал голосом.

Знатоки местной конъюнктуры уже решили, что спектакль продаваться не будет. Вероятно, ведь это не анекдоты с притопами, а очень горькое лекарство в сладкой оболочке. «Ненависть века к реализму — ярость Калибана, увидевшего в зеркале свое отражение». Тем более стоит поторопиться купить билет, пока революционное произведение не исчезло из репертуара! Схожу-ка я еще раз!