Уроки Донбасса

Девятнадцатилетний волонтер из Калуги провел месяц под Артемовском, в зоне боевых действий.

«Хочу туда вернуться. Там человека сразу видно. Все его пороки, которые здесь легко спрятать, в тех условиях скрывать долго не получится. Да и не задерживаются там плохие. Хорошее в человеке тоже сразу проявляется. Все друг другу помогают, без взаимовыручки, взаимопомощи не обходится ни дня. А по-другому вообще ничего не получится…».

Передо мной сидит 19-летний юноша. По сути, еще мальчишка. Но по-настоящему мужского в нем больше, чем в некоторых 40-летних. Я слушаю Алексея и ловлю себя на мысли: неужели такие парни есть не в книжках и художественных фильмах, а в реальности?.. Однако чувствуется: в словах Алексея нет ни бравады, ни пафоса. Он искренен и честен. И оттого еще больше удивляет.

Алексей – волонтер, который волею судьбы на месяц оказался под Артемовском, когда там шли бои за освобождение города от неонацистов. Не будучи ни военным, ни мобилизованным, он 30 дней и ночей провел в окопах. И даже получил свой позывной – «Егерь», что для волонтера – большая редкость. О том, что увидел и что понял, Алексей и рассказывает мне.

– Мой старший брат с первых дней начала военной спецоперации добровольцем находится на Донбассе. Мы не виделись полгода. А тут позвонил товарищ, который должен был везти гуманитарку, и спрашивает: «Хочешь оказаться под Соледаром? Надо груз доставить нашим». Я в ответ: «Через час выезжаем». И меньше чем через сутки мы действительно уже были недалеко от Бахмута, – вспоминает Алексей.

Он намеревался провести с братом день-другой, но на участке фронта, где оказался парень, начались активные боевые действия, гражданские машины уже не пускали. Возвращение в Калугу пришлось отложить.

– Но я был спокоен. И даже радовался, что больше времени пробуду с братом и его товарищами, что смогу им помогать, – делится юноша.

В окопной жизни Алексей был водителем – возил со складов на передовую еду, боекомплекты, воду. Кашеварил. Иногда дежурил вместе с мобилизованными (наблюдал за обстановкой, следил за небом). Сидел на рации (оказывается, он еще и радиолюбитель). Даже коптером управлял (представилась и такая возможность).

Я удивляюсь: и это всего месяц? Но Алексей объясняет: «Там время совсем иначе ощущается. Вернулся я с четким пониманием: минута – это очень много. А вы говорите месяц…»

Парень вообще много жизненных уроков выучил на Донбассе. Бойцы на камуфляже носят отличительные повязки «свой/чужой». Но эти, уже незримые, метки в зоне СВО появляются и на душах людей. Что значит быть патриотом, Алексей до конца понял тоже там. На примере девушек-снайперов.

– Красивые, молодые, умные, многие с высшим образованием. Они не подпадали под частичную мобилизацию, могли легко состояться здесь, на гражданке, а не лезть под пули. Но они там. Добровольцами. Потому что выбрали Родине помогать, – делится мыслями мой собеседник.

Интересуюсь: «Что ты по-настоящему впервые почувствовал именно там, находясь недалеко от передовой?». Алексей задумывается на несколько секунд… «Пожалуй, чувство ответственности. Твои безалаберность или забывчивость кому-то могут стоить жизни, и это совершенно по-иному заставляет относиться к обязанностям. Например, ты забыл заправить машину. Ребята на ней поехали, полагаясь на тебя, и встали посреди дороги, под обстрелом, потому что бензин закончился».

Смерть товарищей, которые стали друзьями, Алексей тоже успел увидеть. И свой комок, казалось, застрявший в горле, тоже сглатывал. Но ярость к укронацистам ощущал не в момент прощания с погибшими товарищами, а когда слышал от бойцов, как измываются над жителями Донбасса. Как могут зверски убить лишь за то, что кто-то включил песню на русском языке. И тогда, говорит, еще лучше осознавал: СВО – это правильно.

– До поездки я, как, наверное, многие пацаны, кто до этого видел войну только в фильмах или телесюжетах, считал, что герой тот, кто, как Александр Матросов, на амбразуру бросается и собой дзот закрывает. Безусловно, это подвиг. Но сейчас герои и те, кто воду или еду бойцам доставляет, – рассказывает Алексей. – Они жизнью рискуют даже чаще тех, кто находится непосредственно на передовой. Представьте: ребятам каждый день нужны боеприпасы, сухпайки, бинты, а главное – вода. Но все это за спиной, на линии тыла. Чтобы доставить необходимое, нередко можно воспользоваться только единственной дорогой, потому что в других местах – минные заграждения, грязь сумасшедшая, в которой тяжелая техника такие колеи наездила, что и на пикапе не проберешься. И эта единственная дорога, как через Ладогу в Ленинграде, хорошо простреливается врагом. Парни, загружая какую-

нибудь старенькую «девятку» водой, едой и садясь в машину, прекрасно понимают: могут погибнуть. Но садятся и едут…

После этих слов мы оба замолкаем. А потом Алексей говорит: «Наш с братом прадед Великую Отечественную прошел. Кстати, в Крыму воевал, закончил в Берлине, вся грудь была в орденах. Наверное, поэтому и брат, и я не можем сидеть ровно и кофеек попивать. В Победе, которая была, мы не участвовали. Но можно сейчас помочь, чтобы была новая победа. И все ребята там, в зоне СВО, тоже хотят этого. За победу над новыми фашистами и стоят с оружием в руках. Надо им помогать».

…В журналистской работе случаются встречи, которые помнишь долгие годы. Похоже, этот разговор с 19-летним пареньком, который мирным волонтером повез под Артемовск гуманитарный груз и невольно провел в окопах и блиндажах месяц, но не озлобился, а, кажется, стал только светлее душой, будет из их числа. За тот месяц, что провел на Донбассе, парень невольно повзрослел, выучив важные жизненные уроки. И преподнес один и всем нам: Родина – это не про географию. Родина – это про людей.