Беда, как известно, не приходит одна. И эта поговорка действительна в отношении смертельно опасных заболеваний. Порой они «приходят» дружно, и врачи не знают, за что первое схватиться. Однако прогресс не стоит на месте, и медики учатся отвоевывать своих пациентов даже у нескольких заболеваний, кучно «набросившихся» на человека.

Семидесятишестилетний Михаил Широков после оперативного вмешательства чувствует себя неплохо, но немного неважно, по его собственному признанию. Несмотря на пребывание в реанимации, первые его слова — благодарность всему персоналу: от хирургов до медсестер и санитаров. А все дело в том, что этому пациенту уже не верилось в то, что он сможет встать на ноги в прямом смысле этих слов.

20230207 img 1672

История банальна — онкологическое заболевание предстательной железы. Впоследствии обследование выявило проблемы и со щитовидкой, и с желудком. Осложнялось все диабетом и поражением сосудов. Лечить одно, не вылечив другое, было просто невозможно. А он, помимо того, что оперирован онкологами различных специализаций на нескольких стадиях заболеваний дважды, так еще чуть не умер от стенокардии, то есть инфаркта. Рентген-хирурги спасли его от неминуемой смерти. Несмотря на приложенные усилия и мощь современной фармакологической терапии, у него, грубо говоря, началась гангрена правой ноги. Речь пошла о шунтировании сосудов в умирающей конечности.

По словам хирургов, операция интересна, потому что пациент непростой. Атеросклероз дело такое — закупорена поверхностно-бедренная артерия, и стопа потихонечку отмирала. Пока человек лечил опухоли, с ногой ничего не делали, чтобы не затягивать время и была возможность излечиться. И только по завершении онкологического этапа его взяли на спасение ноги. Все оказалось немного сложнее, чем предполагалось изначально.

«Так всегда: если работа выглядит легко, она обязательно будет сложной. А если выглядит сложной, то она, в принципе, невыполнима. Но мы чуть-чуть попали между первым и вторым. Тем не менее смогли с блеском вывернуться», — резюмирует сосудистый хирург Владимир Иофик.

Немало хлопот врачам доставила и непредсказуемость распространения атеросклероза. На рентгеновских снимках выглядело все многообещающе, а в реальности оказалось хуже. Еще рабочие артерии представляли из себя кальцинированные трубы, а закупоренные оказались забиты намертво. Пришлось лезть так высоко, где удалось найти некальцинированные сосуды.

Начинается операция с двух разрезов внизу и вверху бедра, так обнажаются сосуды в типичных местах, необходимых для шунтирования. Врачи расстроились, как сами признались позже, но виду не подали и уж тем более не сдались, а продолжили сосредоточенно делать дело.

Сделали еще один доступ ниже колена. Затем начался долгий и скрупулезный процесс изъятия вены, которую еще и нужно умудриться не изуродовать, ведь это оказался единственный пригодный для пластики сосуд. Извлечь, промыть, проверить целостность, подшить необходимые дефекты. Так — на словах, это все легко звучит. В операционной же в это время сосредоточенность можно ложками черпать, а тишина прерывается лишь мерным писком приборов да отрывистыми репликами, которыми персонал общается между собой, как будто выдавая слова по лимиту.

«Основной задачей того, что мы делали, можно назвать цель не разрушить то, что есть. Хирург — это же человек, вооруженный ножом, и навредить может завсегда. И мы, как можем, избегаем соответствия этому высказыванию. А здесь была речь о том, чтобы спасти что осталось, и не сломать, что еще работает», — смеется врач.

В целом, по словам хирурга, оперативное вмешательство такого типа ничего нового из себя не представляет. Выполняются подобные во всем мире с 50-х годов прошлого века – аутовенозное бедренно-подколенное шунтирование. Сложность состояла в том, что у человека — сильнейший атеросклероз, кальциноз, и пришлось «расшириться» — точки входа и выхода шунта были перенесены намного выше и ниже по кровеносной системе, чем было определено при изначальных расчетах. Сейчас все работает, и остается лечить дальше.

«Будем надеяться, побежит теперь, — шутит сын пациента. — Может, папа и боялся, но и он, и мы понимаем, что других вариантов нет. И хорошо, что нашлись врачи, готовые выполнить такое сложное лечение, потому что дома нам бы никак не помогли».

Ходить, по словам медиков, пациент будет скоро — через день после операции под присмотром врачей он делает первые шаги, а дальше нагрузка с каждым днем увеличивается. Те ткани, которые умерли, уже не воскреснут, и задача как медперсонала, так и хирурга с пациентом — контролировать процесс отторжения погибших тканей и их своевременного удаления во избежание дальнейших осложнений.

Фото Андрея ХОРОШАВИНА.