Вопреки здравому смыслу

Почему декларированная федеральная помощь бизнесу не всегда оказывается реальной.

Месяцы пандемии, ограничения, введенные для предпринимателей, нанесли огромный ущерб бизнесу в России, и в Калужской области в частности. Надо отдать должное, Правительство РФ в это время приняло ряд беспрецедентных мер, направленных на поддержку предпринимателей. Почему не всегда помощь доходит до конкретного человека, мы разбирались вместе с президентом Калужской торгово-промышленной палаты Виолеттой Комиссаровой во время очередного стрима на «Ютуб-канале» «Знамени».

Часть вопросов и ответов мы публикуем в текстовом варианте.

— Виолетта Ивановна, можно сказать, что пандемия буквально поставила к стенке малый и средний бизнес и даже взвела курок.

— Пандемия плюс последствия ее показывают, что некоторые бизнесы находятся на грани банкротства, а некоторые уже не смогут подняться. Например, в Москве 15% ресторанов не открылись вовсе.

— А зачем помогать бизнесу? Ведь основная его задача – зарабатывать деньги…

— Это по Марксу. Сейчас, если вы оглянетесь, то увидите, что сегодня бизнес ведет очень много социальных проектов, которые государство переложило на плечи предпринимателей. Приведу пример: в России налоги за работника платит бизнес. Самому сотруднику предприятия не нужно бегать по налоговым службам и производить платежи, как на Западе. А это дополнительный штат бухгалтерии и затраты бизнеса. Дальше, бизнес дает рабочие места. Наконец, предприниматели делят с государством отдельные направления, жизненно необходимые для страны.

Возьмем здравоохранение. Когда пришла пандемия, оборудование, средства индивидуальной защиты и т.д. первыми начали поставлять бизнес-структуры. Наши предприятия закупали оборудование и на бесплатной, благотворительной, основе передавали в лечебные учреждения. Увлажнители кислорода – оборудование, крайне необходимое для больных средней тяжести, — доставал и привозил в регион именно бизнес.

— Сегодня много говорят о цифровизации. Это действительно благо для бизнеса? Возможность убрать из цепочки взаимодействия власти и бизнеса человеческий фактор…

— В качестве положительного примера могу привести реорганизацию налоговой службы. Действительно, здесь очень много сделано. Возьмите возвращение выплаченного налога самозанятым, когда не нужно было никуда ходить, собирать всевозможные справки.

Между декларированной помощью и реальными выплатами стоят не только чиновники, но и волшебный барьер под названием «нормативные документы». ТПП отстаивает позицию: в нашей сегодняшней ситуации не может быть не пострадавшего бизнеса. Федеральные органы решили, что есть особо пострадавшие отрасли.  А региональные чиновники прекрасно понимают, что после раздачи этой помощи придут проверяющие, и им придется отчитываться за каждую выданную копейку. Так вот, в документе, разрешающем выдать помощь, был список не отраслей, а так называемых ОКВЭДов (Общероссийский классификатор видов экономической деятельности) – то есть то, чем бизнес заявил,  что будет заниматься. Но этих ОКВЭДов обычно пишется несколько, оставляя единственным основной. И если этот основной не входит в федеральный список для выдачи помощи – предприниматель эту помощь не может получить. Пусть даже и на деле он реально пострадал от ограничительных мер.  

— Государство помогло больше крупному бизнесу или среднему и малому?

— К сожалению, стоит отметить, что подавляющее большинство промышленных предприятий Калужской области, которые по нашим меркам относятся к крупным, вообще никакой финансовой помощи не могут получить, за исключением кредитных ресурсов, которые выдают на общих основаниях, потому что не попали в сферу особо пострадавших отраслей — они в условиях пандемии полностью не остановили производство.

Например, «Элмат». Здесь в числе прочего производят мебель. Они работали, но все торговые центры и магазины были закрыты. В результате предприятие работало на свой собственный склад. Ни копейки выручки от произведенной продукции они не получили. А одно из условий получения помощи – сохранение заработной платы за счет работодателя. Из каких средств сохранить зарплату, если нет продажи продукции? В неделю на фонд заработной платы у такого предприятия уходит до 50 млн рублей.

— А что делать предпринимателю, если в виртуальном пространстве произошла ошибка?

— Прежде всего, надо понимать, что сама по себе цифровизация держится  на том продукте, который эта «цифра» использует. У нас есть добротные приложения для работы в цифровом пространстве, а есть не очень. Катастрофа наступает, когда возникает необходимость их взаимодействия. Самый яркий пример: банкам, чтобы выдать предпринимателю из пострадавшей области льготный кредит, нужно подтверждение, которое находится на другой цифровой площадке. Предприниматель вбил данные о работнике в этот сервис, но «что-то пошло не так», и банк этого работника не видит. А алгоритма изменений внесенных данных нет. И предпринимателю отказывают в этом «волшебном» дешевом кредите. Мы бьемся за этих предпринимателей, но службы встали в стойку: «своих не выдаем», и ссылаются на алгоритм, искусственный интеллект и т .д. Хотя я предполагаю, что у этого «алгоритма» есть фамилия и должность…

— Калужская область сможет сама справиться с поддержкой собственного, регионального бизнеса или без федеральных денег мы обанкротимся все?

— Ни одна область не сможет прожить без поддержки Федерации. Даже Москва. Регион может создать механизм быстрого реагирования на проблематику, которую можно решить на местном уровне.  Региону всегда нужно искать дополнительные источники, а без Федерации этого невозможно достичь. Надо не стесняться лоббировать интересы регионального бизнеса.

Когда-нибудь мы в России придем к тому, что главное – это здравый смысл, а не циркуляры. Это поможет решить подавляющее количество возникающих проблем. А пока, увы, зачастую мы действуем вопреки этому самому здравому смыслу.

Владимир АНДРЕЕВ.

Фото yamalpro.ru.