Сегодня бедствуют только лодыри

Так считает механизатор Виктор Тимофеев, за свою долгую трудовую жизнь освоивший самые различные виды транспорта от комбайна до асфальтового катка.

В настоящее время Виктор Алексеевич, дядя Витя, как его называют в одном из подразделений управления автомобильной магистрали Москва — Бобруйск, пересел на транспортно-уборочную машину.

В дорожно-эксплуатационном предприятии № 40 Малоярославца он трудится последние 12 лет, хотя давно уже мог бы спокойно сидеть у себя дома на завалинке, получая заслуженную пенсию.

— А что дома делать-то? — с веселым удивлением спрашивает он. — Я же еще и кому надо могу и проводку электрическую протянуть, двигатели посмотреть. Хотя хозяйство есть: поросята, куры. Раньше три коровы было. Дети, конечно, помогают, если нужно.

Веселой и легкой судьбу Виктора Тимофеева назвать нельзя. Родом он из Шумятина Малоярославецкого района. Молодому пацану из глухой деревушки будущее не предвещало разнообразия прелестей жизни. Окончил сельскую школу, пошел учиться в город на телевизионного мастера. В это время случилось несчастье — отец сломал ногу, пришлось перебираться поближе к родной деревне — помогать по хозяйству. О профессии телемастера тоже пришлось забыть.

— Поменял профессию. Ушел в Угодско-Заводское училище. Два года учился на шофера, комбайнера, тракториста. В 1970-м закончил. После училища — в колхоз. И 45 лет за рулем. Комбайн, трактор, дорожная техника. В колхозе до перестройки звеньевым был по картофелю, зерновым. Сотни тонн зерна и картошки за плечами, ворох огромный. Неописуемый.

Перестройка коренным образом изменила судьбу Виктора. О тех годах он вспоминает с какой-то только русскому простому мужику присущей смесью горечи, досады и иронии.

— А когда наступила перестройка-демократия, колхоз развалился. Я ушел в другое хозяйство — рядом была военного значения «Родина». Мы работали на Плесецк, Байконур. Продовольствием снабжали: картофелем, морковкой, капустой, огурцами, помидорами. Потом и «Родину» развалили. По округе тогда одни алкаши ходили. Много умерло, сгорело от пьянки. В панику бросились, и пиши пропало. Причем хорошие ребята были, но самогон, он же вкусный, вот теперь в земле лежат. А я не паниковал.

Поначалу свое дело открыл. Стал типа фермером. У меня двое сыновей, три дочери. Пять лет работали. Выращивали и продавали картофель. А потом начали нас давить потихоньку. То одна контора придет, то другая, докапывались до каждой запятой в документах — и сразу штрафы, штрафы, штрафы. Бросил я это дело.

Сунулся было в местный леспромхоз — там вообще бардак тогда был. Друг посоветовал, приходи, мол, в «ДЕП 40». Пришел. 12 лет работаю, тут нет бардака.

И нет в словах дяди Вити злобы, говорит он о своей жизни, жерновах, в которые попал в те смутные годы, спокойно, с легким прищуром, мол, теперь-то чего горевать, мы ж русские, мы все сможем. Если не сопьемся. И есть в этих бесхитростных фразах, в этой рассудительной интонации какая-то мощная сила. Тихая, незаметная. Сила, на которую чуть ли не физически хочется опереться.

Так же рассудительно, но просто и ясно говорит он о президенте страны.

— У нас сейчас жизнь не сравнить с девяностыми годами, хотя бардака хватает. Путин, он молодец, он и военную промышленность поднял, и люди сейчас не бедствуют. Бедствуют только лодыри, я считаю.

И он понимает, о чем говорит. Как понимают и воспитанные им дети, и впитывающие настоящую земную смекалку и любовь к труду внуки.

— Сын работает со мной, он сейчас в командировке за Медынью дорогу отсыпает. У меня внук один уже взрослый, сейчас учится в школе МВД, второй — в шестом классе — мне помогает. «Дед, дай прокатиться, дед, научи». Руки в мазуте, уже сам в двигателях разбирается. Внучка собирается в институт, учителем хочет стать.

«Ну, бывай, корреспондент», — пожал на прощанье мне руку дядя Витя. Коротко улыбнулся и уверенно зашагал к своему трактору. Завтра снова на трассу чистить дорогу. Есть во всем этом что-то символичное: свою жизнь он прожил чисто и честно, теперь вот дороги для других чистит. Завидую я таким людям.

Фото автора.