Лицо предмета

«Натюрморт. От формы — к образу» — под таким названием открылась новая экспозиция в Музее изобразительных искусств. Бывший Дом учителя показал ретроспективу жанра в творчестве калужских авторов последнего столетия.

История натюрморта стара как человечество. Глиняные модели предметов обихода сопровождали наших пращуров каменного века в мир иной. Изображение предметов как часть орнамента встречалось в узорах бронзового века.

На византийских иконах предметы — значимая часть образа. Чаша на «Троице» Андрея Рублева — элемент натюрморта. Как самостоятельный жанр для услаждения взора изображение «мертвой природы» появилось лишь в XVII веке.

Чем интересны предметы? Тем, что они несут отпечаток личности их владельца: соломенный стул Ван Гога, яблоко Сезанна внятно говорят о внутреннем мире их создателей. «Шкаф. Мир моих увлечений» Анатолия Волкова — история жизни художника. Тут и корабельная рында, и изразец дедовской печи, и крынка для молока, и детская свистулька. Все эти предметы стоят за стеклом как строки дневника.

«Туеса и черная рябина», написанные Владимиром Стожаровым в 1970 году, — память о времени, когда эти древние сосуды были обычными предметами обихода. «Сахалинский натюрморт» Владимира Белоусова аскетичен, от вяленой рыбы веет непогодой, солью океанского ветра.

Алексей Базанов откровенно назвал скопление банок из-под краски «Автопортретом» — ведь их содержимое, вылитое на холсты, и есть биография художника. Отражение потока света от луж, мокрой листвы как излучение счастья передал в сиянии желтой комнаты Виктор Сиренко в работе «После дождя».

Григорий Табаков, закончивший полотно, сокрушается: «Пройти и не заметить день». Марк Маргулис увидел предметы в лунном свете как призрачные тени на натюрморте «Ночь». «Утренний чай» Галины Мурзаевой показал уютный, орнаментальный мир женщины.

До 25 августа шепот остановленных мгновений расскажет зрителю о веке и его авторах.

Фото Анны ЗОЛОТИНОЙ.