Про Алексея Петренко говорят, что ему совсем не нужно играть роль — достаточно быть в кадре. Народный артист России, лауреат бесчисленных премий. Его путь к сцене был тернист.
На спектакль А. Васильева «Серсо» я шла из-за Альберта Филозова. Правда, играли и другие известные мастера, а вот фамилия А. Петренко ничего не говорила. К тому же и роль-то была далеко не главная — он играл странного старика Коку, принадлежавшего к ушедшему от нас веку. Играл и уязвленную совесть, и старческую мелочность, и эгоизм. Вдруг запел «Севастопольский вальс». И весь зал сотрясся от оваций.
Родом он из Черниговской области. Крепкий паренек, про таких говорят «рукастый». Был и слесарем, и матросом, даже пастухом, а если надо, мог и мебель соорудить. Конечно, пасти коров после школы он не собирался, а потому направился поступать в Киевский театральный институт. Провалился. И так три раза. Чтобы не сидеть у матери на шее, пошел работать кузнецом. На всю жизнь сохранил уважение, даже преклонение пред этими спокойными, основательными людьми. И сегодня, глядя на Петренко, есть уверенность, что ему запросто поднять тяжеленную кувалду.
Итак, третья попытка поступления в харьковский вуз. Он бы и снова ничем не удивил приемную комиссию, если бы не столкнулся с известным театральным деятелем Т. Ольховским, который заявил: «Що хочте робыте, а щоб цей хлопчик у меня був…». А потом начались у Петренко бесконечные блуждания по театрам: Запорожье, Донецк, Жданов. Пока не дождался приглашения Игоря Владимирова в Питер, в Ленком, где его талант заблистал всеми гранями.
Кинорежиссеры, наверное, открыли его после бурного триумфа в роли Свидригайлова («Преступление и наказание»). Сам великий Григорий Козинцев, приступая к съемкам «Короля Лира», заметил парадоксальный дар молодого актера и предложил ему роль Освальда. А ведь этот режиссер известен строгим вкусом и тщательным подбором актеров в свои шекспировские ленты. Увидев Петренко на сцене театра, мастер задумался: чего у него больше — природы или искусства? Ясно было одно — он выбивается из рамок коллективно-принятого.
Интересна была и работа с А. Миттой, где ему была предложена роль всероссийского самодержца Петра I. Возможно, кто-то из зрителей шел на «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» ради Высоцкого. Лично я — «на Петренко», чтобы сравнить его с Рубеном Симоновым. Теперь Петр предстал перед нами совсем другим. Он был мучеником, и мучителем, и отцом родным, и способным бороды топором рубить, и заставлять подданных плясать всем чохом, и насаждать новую моду, непривычную русской душе.
Впереди у Петренко была его главная по жизни роль. Элем Климов замыслил снять фильм о Гришке Распутине. Он мечтал показать критический период жизни России. На троне — безвольный Николай I. И вот во дворце появляется страшный, на человека не похожий «провидец», с безумным взором, глумясь над всем и всеми. «Святой старец» кутит в ресторанах, открыто развратничает, вмешивается в государственные дела путем влияния на императрицу.
Претендентов на роль было немало, но Климов тоже был очарован работой Петренко в «Преступлении и наказании» и сразу понял, что только этот актер ему нужен! Съемки шли тяжело. Режиссер буквально доводил актера до изнеможения. Он, конечно, знал, что такие мастера, как А. Фрейндлих, И. Чурикова, все сложные роли пропускают через себя высокой энергией. Это опасно. И в какое-то время у Петренко случился сердечный приступ. Съемки пришлось прервать, но, отлежавшись, актер продолжил работу. Первый вариант ленты был сразу забракован и возвращен на доделку. Переделали — снова отказ. И снова годы работы. Только спустя десять лет фильм был пущен в прокат.
Конечно, с этой работой Петренко трудно сравнивать все последующие. Но разве можно забыть его вечно хмельного генерала Радлова из «Сибирского цирюльника», человека «без руля и ветрил», по-детски влюбленного в иностранную диковинную женщину! Или купца Кнурова из «Жестокого романса»! Нужно еще сказать, что Петренко дважды сыграл Иосифа Сталина, и в его исполнении вождь народов был абсолютно не похож на образы, созданные до него. Была еще замечательная короткометражка «Давид и Голиаф», широко популярная в девяностые годы. Маленький, щупленький семиклассник Витя Давыдов проходит школьную практику на заводе, где его прикрепляют к огромному, хитроватому и вороватому мужику, готовому унести с завода все, что плохо лежит. Голиаф-Петренко, всю жизнь игравший мощных, цельных личностей, на сей раз изобразил натурального «несуна».
Какое-то время телезрители могли наслаждаться детективным сериалом «Петрович», где актер сыграл прокурора-пенсионера. А еще он записал на телевидении 24-серийный цикл русских народных сказок. Частенько можно было видеть его среди гостей студии, где он пел. Стоит услышать всего один раз его «Взял бы я бандуру», и сразу станет понятно, что в этом человеке бушует природная необузданная страсть, гуляет горячая кровь, готовая всех охватить своим пожаром, истинный Голиаф!
А что же в личной жизни великого Петренко? Три жены. На последней, этнической узбечке, женился, когда было за семьдесят. Есть дочь от первого брака Полина, живет в Германии. Помнит его строгое воспитание. Дома было достаточно сказать: «Расскажу папе», и все шалости разом утихали. Но не всегда его любовь была скупа — порой он мог сидеть около уснувшей дочери и гладить ее по головке. А бывало, что в холодные дни на даче перед сном грел на печи ей одеяло.
И вот теперь взрослая дочь очень хочет встретиться, объясниться со своим отцом, с которым, возможно, рассорила именно его вторая жена. Хочет деда увидеть и внучка Настя, которая в свои девятнадцать внезапно возмечтала сниматься в кино. Возможно, гены берут своё. Ну а мы, зрители, с нетерпением ждем каждого появления на сцене, на экране могучего Голиафа-Петренко.
Комментарии
Больше по теме
«А кто ещё туда поедет?» Зачем гуманитарщики везут груз на передовую
Гавайская вечеринка на уроке истории
Англичанка из Барятина