Королева в изгнании

Элиза Дулитл («Пигмалион»), Джульетта («Ромео и Джульетта»), Офелия («Гамлет»), Абигаль («Стакан воды»), Элен Курагина («Война и мир»), Донна Анна («Дон Жуан»). Какая актриса не мечтала сыграть за свою жизнь хоть одну из этих великих ролей? А народная артистка СССР латышка Вия Артмане все эти образы талантливо воплотила на сцене театра имени Яна Райниса.

Кто бы мог подумать, что женщина потрясающей красоты, таланта, силы духа родилась в обычной крестьянской семье? Отец умер еще до ее рождения, и мать с грудной малышкой на руках отправилась по селам в поисках заработка. Батрачила у богатых, а девочка, чуть подросла, стала пастушкой. Кукол в доме не было, их она мастерила из цветов, а подругой ей была корова.

Алида хотела стать юристом, но больше ее манил сказочный мир сцены. Трудно себе представить, что в деревушке, в сарае, крестьяне соорудили некое подобие театра, где пели народные песни, читали стихи. Закончив школу, будущая прима пошла учиться в студию Рижского художественного театра. Там она и сменила свое имя на более романтичное — Вия. 

Красивую талантливую студентку опекал известный в Латвии режиссер Эдуард Смильгис. Именно ему она обязана самыми звездными ролями классического репертуара.

В 1956 году Вия Артмане дебютировала в кино. Но картину «После шторма» можно считать разминкой перед главным триумфом — в паромщицу Соню («Родная кровь») влюбился весь Советский Союз. Артмане была названа актрисой года. 

Теперь ни для кого не секрет, что героиня мелодрамы получилась такой достоверной, трогательной, земной не только благодаря таланту исполнительницы, а потому, что любовь к партнеру Евгению Матвееву была не только экранной. Но не будем к этому возвращаться — об этом мы уже писали.

Следом выходит другой, не менее звучный фильм — «Никто не хотел умирать» и любовная мелодрама «Эдгар и Кристина». Но, пожалуй, самым оглушительным успехом все же нужно считать работу Артмане в экранизации романа С.Моэма «Театр». Стареющая актриса Джулия Ламберг — большая негодяйка, но негодяйка очаровательная, такую каждый мужчина хотел бы иметь рядом с собой. Пожалуй, она притягивает тем, что честна по отношению к себе, к своим недостаткам, и в этом ее прелесть.

Блистательная, всеми обожаемая. И несчастливая. Красавец-муж был старше ее на четырнадцать лет. Работали они в одном театре. Только если Вия была воплощением благородства и доброты к людям, то Артур Димитерс был далеко не безгрешен, но как бы не видел своих недостатков, был безумно ревнив, закатывая жене истерики по любому поводу и без него. И ухаживания его были не страстными и нежными, а скорее наглыми с преследованием и даже шантажом. Он добился руки Вии, а она смирилась с тем, что рядом с ней нет нежного и любимого мужчины.

Большим ударом для Артмане стал развал Советского Союза, который она любила, считая людей русских более душевными и открытыми, нежели латыши. «Латвия для меня мала, — говорила актриса, — мне не хватает пространства, я не привыкла так узко жить…». 

Начались гонения. Ей, которую еще вчера называли «Мать-Латвия» и «Королева экрана», пришлось столкнуться с неонационализацией. У нее была отнята квартира, в которой она прожила сорок лет. Мужа уже не было в живых. С детьми пришлось переехать в старый дачный дом в сорока километрах от Риги. Можно себе представить, каково было ей ежедневно добираться до театра в толчее общественного транспорта! Все эти стрессы не могли не отразиться на здоровье актрисы.

 В те годы ей припомнили все, даже ее членство в компартии, депутатское кресло и съемки в русских картинах. За нее вступился сын, выступив в газете со статьей «Сколько стоит Вия Артмане?». Возможно благодаря поднявшемуся шуму ей все-таки выделили в городе бросовое жилье, на ремонт которого собирали буквально по копейкам.

Из театра, где она проработала полвека, тоже пришлось уйти. Ролей ей стали давать все меньше, но она отлично понимала, что молодым актерам тоже надо как-то выживать. И все же сцену она не бросила, а ушла в Молодежный театр, где блестяще сыграла Графиню в «Пиковой даме». А вот с кино пришлось распроститься. В фильме И. Хотиненко «Золотой век» она сыграла императрицу Екатерину II — это была ее последняя киноработа. 

Несчастливая. Но столько лет горячо любимая, да нет, обожаемая миллионами зрителей. Она была кумиром целого поколения и символом красоты огромной страны. Совершенно искренне она признавалась: «Я чувствую себя счастливой только на сцене. Это моя власть. Это мое поле и спасение. Здесь я королева. А королевы не жалуются…». Хотя поводов для обид было больше чем достаточно.

Последние годы жизни проходили на грани нищеты. Правда, человеком она была очень экономным, говорили, что платья носила по десять лет, всякий раз обновляя, украшая их в соответствии с модой. Никогда не держала прислугу — все делала сама: готовила, стирала, делала уборку. Даже будучи уже больной, все тщательно пропалывала в саду, растила розы. Никогда на ее участке не было беспорядка.

Но здоровье стало стремительно разрушаться. Инфаркт, а следом два инсульта. Только после ее кончины сын Каспар обнаружил дневник, который мать вела со дня его рождения. И для него была открытием ее безмерная любовь к нему и к сестре. При жизни он этого вроде не замечал, думая, что мать увлечена одним только театром. А так иногда хотелось, чтобы мама села к нему на кровать, как к маленькому, и спела какую-нибудь протяжную песню — их она знала множество.

Вторым для него откровением были ее слова о покойном муже, которого она, не любя, все же считала своей главной творческой опорой. И все же Каспар так и не понял, как мать могла всю жизнь терпеть рядом с собой такого весьма посредственного человека, к тому же и пьяницу? Ответ на это, возможно, в том, что незадолго до смерти Вия Артмане приняла православие, взяв христианское имя Елизавета. А церковь учит прощать, потому и зла в ее сердце не было.