Наездники Пегаса

Есть в городе Калуге «Башня из слоновой кости», место, где дышат лишь чистым воздухом поэзии. Высится она на улице Пухова, в Городском досуговом центре, где на третьем этаже обитает Литературно-поэтический театр. «Пасет» его символ крылатого коня Пегаса — заслуженный работник культуры России, член Союза театральных деятелей России Людмила КУДРЯВСКАЯ.

Есть в городе Калуге «Башня из слоновой кости», место, где дышат лишь чистым воздухом поэзии. Высится она на улице Пухова, в Городском досуговом центре, где на третьем этаже обитает Литературно-поэтический театр. «Пасет» его символ крылатого коня Пегаса — заслуженный работник культуры России, член Союза театральных деятелей России Людмила КУДРЯВСКАЯ.

От первого спектакля 1973 года «Час советской поэзии» до Бай-рона, Пушкина, Лермонтова, Цветаевой, Мориц (больше семидесяти постановок) — сорокалетний путь познания себя и мира. Какой была дорога? И что впереди? Мы расспросили об этом хранительницу эпоса Людмилу Константиновну в репетиционном зале под взглядами Тарковского, Высоцкого и Шукшина, щурящихся с портретов.

— Как вы пристрастились к театру?

— Ещё восьмиклассницей, когда мы жили в Молдавии, в Бендерах, я «собрала» свой первый театр, кукольный, мы даже билеты продавали по двадцать копеек! После школы поступила в технический институт, но уже через год ушла в Ленинградский государственный институт культуры, потом окончила вечернее отделение факультета актерского мастерства Института театра и кино. Практику проходила у всемирно известных мастеров: Зиновия Карагодского и Георгия Товстоногова.

Нас выпускали как режиссеров народного театра, но всю нашу экспериментальную группу распределили в профессиональные театры. Меня направили в Свердловский ТЮЗ. Потом был Пензенский театр, и я поняла, что это не моё, мы нравственно не совпадали.

— Но есть же разные театры…

— Нет, они все одинаковы. Я сравнивала профессиональный театр с кораблём дальнего плавания. Но он через восемь-девять месяцев возвращается в порт, и команда может расслабиться. А театр — это вся жизнь в кругу тридцати человек. С утренней репетиции до окончания вечернего спектакля — мы вместе. Хочется сыграть всё, характер актёра портится.

Я бы просто не выжила, поэтому пошла в поиск своего театра. Работала в Печорах, потом на Кубе, в Гаване, художественным руководителем досуговой работы при посольстве.

Но через год тоска по маленькой дочке вернула меня в СССР. Попыталась осесть в Калуге, но город меня не принял. И я просто с закрытыми глазами ткнула пальцем в карту Калужской области. Так я оказалась в Боровске. Там я поставила спектакль по Зощенко.

Боровск подарил мне встречу с Людмилой Киселёвой. Она два года оформляла в нашем театре спектакли. Она — человек высокой духовности, общение с ней драгоценно. Книги её писем — откровения. Мы не раз писали об этом уникальном человеке, поэте, художнике, общественном деятеле, инвалиде детства. Женщина, прикованная к кровати, — сама эпицентр культуры, пишет книги, восстанавливает храмы, организует благотворительную помощь нуждающимся.

У меня сохранились подлинники её афиш, эскизов декораций в нашей многометровой театральной газете, которая удлиняется к каждому юбилею. Людмила помогает мне до сих пор!

В Калуге я вела театральные круж-ки при заводе «Калугаприбор», в клубе железнодорожников (ныне — Танеевский зал), потом — в Доме учителя. И вот уже тридцать лет наш театр существует в ДК АО «Калугапутьмаш». Традиционно театр открывается 19 октября, в День Царскосельского лицея, и по четвергам представляет свои спектакли. Это здание — памятник конструктивизма, интерьер был отделан «белым мрамором».

— И вы решили пойти путем поэтического театра?

— В нем главное — режиссерский поиск смысла, идея, замысел, поиск символов, атмосферы. Непрофессионалам не нужно играть роли, они показывают свою душу. Главное — научиться думать.

— Как вы работали с кружковцами, чтобы они поняли текст «Пира во время чумы»?

— Наши артисты за 15-20 лет изучили много литературы, много думали, анализировали. У нас в репертуаре не бывает случайных вещей. «Пир…» — часть спектакля «Дорога в никуда», его два года назад посетили гости из Министерства культуры России и устроили овацию, кричали «Браво!». Они сказали: «Если бы в Москве был такой театр, то пришлось бы ставить дополнительные стулья в зал». Я поняла, что попала в точку.

Я влюбляюсь в материал и не могу объективно оценивать работу, и оценка со стороны необходима. Это произведение о том, как трудно, но как важно иметь внутренний стержень, чтобы в нашем страшном мире выжить, не сойти с ума, не сорваться на суицид. И более актуального текста, чем пушкинский, я не нашла. Герои «Пира…», вместо того чтобы работать и молиться, уходят в пьянство.

— Но Пушкин оправдывает Вальсингама, он продолжает жить, а не выживать, ищет радость даже в нечеловеческих условиях.

— «Пир…» — один из тупиков, его герои не правы. Когда была настоящая чума на Руси, то только работой, рытьём глубоких ям для захоронений её удалось остановить.

— Вальсингам живёт сегодняшним днём. Разве мы можем знать, что будет завтра, и придёт ли оно?

— Для меня «сегодня» имеет смысл только как часть будущего. Будущее для меня первично. Я живу сегодня, чтобы увидеть завтра, с самого детства. Я верю, что мои друзья-поэты — Цветаева, Высоцкий, Лермонтов — ангелы-хранители, они сами помогают собрать материалы, сделать спектакль. Так было с постановкой «Нерва» — все материалы за неделю «пришли» сами, «случайно» — записи, слайды, ткань для костюмов… Сам Чижевский «пустил» нас в запасник Дома-музея…

— Ваш театр — остров, заповедник, где люди спасаются от банальщины и серости. Кто по профессии ваши студийцы?

— Сейчас нас двадцать семь, костяк коллектива — шестнадцать-семнадцать человек. Профессии самые разные — инженеры, много начальников, учителя, рабочие…

Валентина Алавердова, моя сестра, ведёт детский театральный кружок в 18-й школе; Алексей Степанов, мой брат, — рабочий, Галина Алавердова — наш художник — моя племянница, Галина Гребенкина — директор 27-й школы, Борис Фомичёв и Сергей Фокин — инженеры, Виктор Буканов — электрик, Юрий Смирнов — рабочий, Сергей Дусенок — певчий в храме, член Союза композиторов России. Они образованны, начитанны. И все они — артисты эпического театра. У меня на полках — двухсоттомник поэзии, и всей моей жизни не хватит, чтобы я открыла хотя бы одну её каплю людям.

…Те люди, которые с Людмилой Кудрявской шагают с вершины на вершину поэзии, понимают красоту. И режиссёр — их проводник, уже сорок лет направляющий свой отряд «на звёзды». Не зря на одном юбилейном шарже Людмила Константиновна — фигура на носу судна, рассекающего волны. Сорок сезонов поиска, заблуждений и находок, дружбы и любви позади. Впереди — новые дали и премьера спектакля по стихам Юнны Мориц.