Белые снега — белые медведи

Ровно сто лет тому назад была открыта Северная Земля. Именно туда направилась наша неутомимая странница — фотокорреспондент Аня Золотина. Мы наслаждались солнечным летом, а она, чуть подуло с Севера, уже была готова взять в руки штурвал. «Апостол Андрей» держал курс на Север. Это было в июле, а сегодня мы пьем с Анютой чай в редакции, и я счастлива, что сумела ухватить ее перед каким-нибудь очередным броском в дальние дали.

Ровно сто лет тому назад была открыта Северная Земля. Именно туда направилась наша неутомимая странница — фотокорреспондент Аня Золотина. Мы наслаждались солнечным летом, а она, чуть подуло с Севера, уже была готова взять в руки штурвал. «Апостол Андрей» держал курс на Север. Это было в июле, а сегодня мы пьем с Анютой чай в редакции, и я счастлива, что сумела ухватить ее перед каким-нибудь очередным броском в дальние дали.

— Вопрос о составе команды. Вы все та же неразлучная когорта, что в прошлом году блуждала во льдах Земли Франца-Иосифа?

— Нет, мы немного обновились, с нами нет нашего художника, и вообще в последний момент была обнаружена нехватка матросов. В общем, от Архангельска мы вышли в таком составе: на капитанском мостике — неизменный Николай Литау, из старых: Сергей Бармин (бывший подводник), доктор Саша Шмигельский, а из новеньких — Андрей Севастьянов — охотник-любитель.

— И снова ты надеваешь фартук и спускаешься в свой камбуз…

— Мне поставили условие: или варить супы, или наравне с мужиками стоять вахту. Конечно, последнее было мне милее. Вам не понять, какая прелесть в том, что ты рулишь, как хочешь, даже покружиться можно, когда не под парусом и когда нет льдин. Так что с доктором мы решили проблему интеллигентно — он стал коком, а я матросом.

— Вы поплыли, и сразу начались невыносимые для тебя качки?

— Нет, Беломорско-Балтийский канал и Белое море прошли в относительном штиле вплоть до Диксона, где нам нужно было забрать съемочную группу второго телеканала, которая намеревалась пройти маршрутом нашей прошлогодней экспедиции. В августе мы уже были в Карском море. Было тепло.

— Конечно, у вас было лето, а мы уже тогда почувствовали следы осенней стужи. Но что тебе природные катаклизмы! Для тебя ведь главное — ветер и верный курс. Не потеряла былую сноровку, встав на вахту?

— Поначалу, конечно, руки должны были привыкнуть к рулю. Но быстро все вспомнили, особенно когда я столкнулась со льдами. Как-то по «Спутнику» получили прогноз, что путь открыт только для ледоколов. Но наш «Апостол» всегда дырочку найдет. Вот только моя морская болезнь никуда не делась. В Баренцевом и Карском морях нас хорошо качнуло. Но на камбузе, когда болтанка и запах еды, — всё хуже. А на мостике помогает то, что нужно держать курс и не думать о ведре.

— И вот вы приплыли. Что же такое Северная Земля? Холод и пустота?

— Это, прежде всего, несколько островов. К примеру, на острове Комсомолец когда-то была наша полярная станция. Сейчас она выглядит как огромная помойка из мусора, железяк, остатков строений. Вот так наши люди пекутся об экологии! Хотя спасибо им за подарок — мы притащили на яхту целую бочку солярки. Я помню, как однажды на Земле Франца-Иосифа на месте австралийской станции все было так приведено в порядок, что даже оставшиеся продукты упакованы. Прошло четырнадцать лет, а хлеб был вполне съедобным. Людей действительно нигде не встретили. Тишина, лед, камень и снежная крупа.

— А медведи?

— Первая встреча состоялась и имела довольно мирный характер. Мы на шлюпке причалили к берегу, гуляем. А с яхты нам радируют, что приближается медведь. Мы его не видим, а с моря виднее. Потом — вот он, такой хорошенький. Подошел к лодке, понюхал ее, покусал. Мы закричали: «Кыш, кыш!». Он вроде улегся спать. Потом, видно, сон не заладился, забеспокоили его наши запахи. Встал и направился ко мне. Хитрый, прикинул, что раз я самая маленькая — меня удобнее слопать.

Я вцепилась в аппарат и молюсь: подойди поближе! Это мне напомнило первую встречу Маленького принца с Лисом. Так и здесь, мы идем друг другу навстречу, я с ним тихо разговариваю, мне кажется — он меня понимает. Кэп кричит, чтобы я вернулась, и держит медведя на мушке.

— Да кого же ты послушаешь, если у тебя перед глазами — кадр, тебя и десять медведей не остановят!

— Так и было. Когда он близко подошел, я увидела его совсем не дружелюбные глаза. Кэп выстрелил в щебенку, и тут он побежал.

— А ты, конечно, за ним.

— Я — за ним. Так играли в догонялки, потом он бухнулся в воду и уплыл на другой остров.

— Неужели капитан тебя не ругал за такое самовольство?

— Бывало и так. Как раз это случилось, когда я несла вахту, и вдруг увидела на льдине молодого замечательного медведика. Чтобы к нему подрулить, я совершила крутой вираж. Кэп выскочил на палубу, кричит: «Ну ты, Шумахер, что вытворяешь? Хоть обороты сбавь…» Тут уж вся команда высыпала на палубу с кино- и фотоаппаратурой.

А мишка встретил нас очень агрессивно. Рычал, делал стойку, намекая на то, что свою льдину он нам не отдаст. Тогда мы решили его задобрить: открыли и бросили банку сгущенки и еще пару рыбин. Он был доволен и занялся завтраком. Вообще-то здесь медведи питаются нерпой, так что когда льды уходят, на берегу им питаться нечем, и они погибают.

Одна встреча с хозяином Севера на мысе Арктическом у нас чуть не закончилась трагически. Мы сошли на землю и вскоре увидели медведя. Поначалу он делал вид, что мы ему совсем неинтересны, понюхал якорь и тогда взглянул на нас. Я зарычала. Медведь насторожился: что за мелочь вздумала его пугать? Тут кэп совершил промашку — он повернулся к нему спиной, а это для медведя как для собаки «фас» — он готовит нападение. Всем стало ясно — он собирается нас съесть. Пришлось стрелять. Правда, резиновые пули для него, скорее, устрашение — шкура у него о-го-го какая!

— Вы ведь добрались до самой северной оконечности архипелага?

— Это было трудновато. Мы надеялись, что ветер разгонит льдины. Он нам и помог. Мы находили проходы и не раз попадались в ловушки. Кэп вырулил, он — везунчик. Мне иногда кажется, что в нем есть что-то шаманское.

…Сейчас осень. Наша Анюта пока в Калуге. Надолго ли? На месте ей скучно.