Тарусский фотоальбом

В прошлом номере мы рассказали о некоторых прелестях Тарусы. Не только взору нашего корреспондента она предстала очаровательной. Константин Паустовский писал об этом городке: «Таруса стала для нас тем же, чем для развития французской живописи деревушка Барбизон. Таруса вошла в историю нашего искусства как место плодотворного вдохновения». В прошлом номере мы рассказали о некоторых прелестях Тарусы. Не только взору нашего корреспондента она предстала очаровательной. Константин Паустовский писал об этом городке: «Таруса стала для нас тем же, чем для развития французской живописи деревушка Барбизон. Таруса вошла в историю нашего искусства как место плодотворного вдохновения».

В местном краеведческом музее его директор Наталья Зайченко провела нас по четырем(!) сменным экспозициям творцов, чья муза обитала в Тарусе.

Фотовыставка работ Сергея Тартаковского — первая из намеченной серии. Родился Сергей в эвакуации, в Ташкенте. После возвращения семьи в столицу юноша окончил 1-й Московский медицинский институт, там же проходил интернатуру, работал над диссертацией. Затем служба в армии забросила в Калугу, и здесь началась его фотокарьера. Сергей Александрович специализировался на съемке предметов искусства — от монет до архитектуры, сотрудничал со многими издательствами, объездил с командировками всю нашу необъятную Родину, иллюстрировал книги.

В 1996 году мастер построил в Тарусе дом, с особым тщанием стал запечатлевать на фотопленке моменты жизни города. Окские дали в золоте и зелени, музейные интерьеры, страницы Рихтеровского фестиваля.

Вот меломаны слушают ансамбль, сидя прямо в траве на склоне у дачи легендарного пианиста. А вот бессменные участники фестиваля — Наталья Гутман, Юрий Башмет, Владимир Репин…

В следующем зале — собрание раритетных фотоснимков. От них веет забытой волей и красотой. Прямо на обрыве Оки, в траве, прекрасные юноши и девушки запечатлены в танце, в ярких гимнастических позах, жонглирующими. Что? Оказывается, в 1925 году Елена Замятина (1902 -1992) впервые приехала в Тарусу с группой студийцев на летние курсы «Искусство движения» под руководством Валерии Ивановны Цветаевой. Елена Михайловна, педагог курсов, в предвоенные и послевоенные годы постоянно приезжала в Тарусу с детьми и внуками. Её дочь, Екатерина Морозова, позже стала женой художника Евгения Утенкова, но об этом речь впереди.

А в двадцатые годы, когда в искусстве ещё царил революцион ный авангард, таким же его проявлением в хореографии, как Кандинский в живописи, стали новации Айседоры Дункан. Она покорила богему босоногими танцами и греческой туникой. Вот как пишет об этом в своей книге «Встречи» Екатерина Морозова-Утенкова: «Вольное, не скованное никакими канонами движение под музыку Шопена, Бетховена, Вагнера, под знаменитую «Марсельезу» с шелковым красивым шарфом-знаменем — всё это заворожило мою маму, и не только её одну.

Очарована и покорена этим искусством была и Валерия Ивановна Цветаева. Случай свел Валерию Ивановну с мамой, к тому времени Валерия Ивановна уже училась в Москве в основанном Айседорой училище «Искусство движения». Маме было 22 года, начинать карьеру танцовщицы было поздновато. Но Лена занималась упорно и с полной отдачей ежедневно по двенадцать часов в сутки и достигла неплохих результатов. Валерия Ивановна настолько увлеклась своим делом, что вообще полагала спасение человечества в свободном ритмическом движении».

В 1925-м или 1926 году Валерия Ивановна вывезла свой класс, старостой которого была Елена Морозова, на лето в Тарусу. Они поселились в школе, спали на полу, на набитых сеном матрасах и подушках, сено сами косили, сушили.

Девочки и мальчики самозабвенно занимались акробатикой и танцами на тарусской траве на берегу Оки, ездили в гости в Поленово и там занимались, давали концерты. Помогали косить и убирать сено, полоть грядки на колхозных огородах — зарабатывали себе хлеб и молоко. «Это было моё время, а дальше настало ваше», — говорила Елена Михайловна своим детям. О приметах и лицах Тарусы нового поколения мы расскажем в следующем номере газеты.